Столько пальбы и все впустую! Прихрамывая, меняя на бегу обойму, Березин кинулся к проему, зачем-то заорал:
— Мужики, они здесь, окружайте их!
Он дважды выстрелил в проем, но там уже никого не было. Только пыль стояла столбом. Щипало нос. Теперь он мог чихать сколько душе угодно!
— Денис, ты цел?
— Цел, Олег Иванович, — жалобно отозвался из-за стены лейтенант. — Только плохо все…
— Я догадался! Оставайся там, я скоро вернусь…
Поднимать фонарь — только время терять. Олег бежал по обломкам наугад, бился о стены. Как-то затейливо переплетались переходы — он вывалился с северной стороны в Бальный зал, выпустил еще две пули для острастки.
Дальше дорога была знакомая, он двигался по диагонали к выходу, выставив руку с пистолетом. Пулями пробил дорогу на крыльцо, обнаружив в итоге, что мог и не стрелять. Он прижался к колонне, стал всматриваться в темноту. Эти двое удалялись! Они бежали прочь и уже находились в районе восточного павильона. Стрелять на таком расстоянии было бесполезно. Он молча наблюдал, как они уходят за павильон, скрываются в восточной лесополосе. Преследовать тоже нет смысла — пока добежишь, они растворятся в переулках.
Березин прождал минуты две — бандиты не возвращались. Вздохнув, он убрал пистолет в карман и отправился во дворец.
— Олег Иванович, это вы? — слабым голосом спросил Замятин.
— Это мы, — проворчал он, — не стреляй. Сбежали супостаты.
Олег поднял фонарик, осветил скорчившегося под стеной товарища.
— И чего ты орал, как иерихонская труба?
— Как вы поэтично выражаетесь, Олег Иванович… — кряхтел Замятин. — Орал — значит, больно было. Меня какой-то тяжестью придавило…
Это была отвалившаяся от потолка балка. Ноги оперативника причудливо скрестились под ее гнетом, справиться без посторонней помощи он не мог.
— Ладно, держись, помогу, чем могу…
Балка оказалась тяжелой. Но оружие Замятин не потерял, молодец. Он выл, скрежетал зубами, но терпел. Березин, надрываясь, сдвинул балку. Лейтенант выполз из-под нее, балку отбросили обратно, взметнулась пыль. Оба кашляли, надрывая глотки.
— Ну, спасибо, Олег Иванович.
— Вставай, давай помогу…
— Нет, спасибо, вы уже помогли…
Он поднялся, с опаской ощупал себя, выдохнул.
— Кажется, цел… Она не с потолка рухнула, она рядом висела — иначе в лепешку бы… Болит только сильно… Что это было, Олег Иванович?
— Вот и наши приятели о том же подумали… — Он подавился кашлем. — Неумехи мы с тобой, лейтенант, плохо планируем. Ты точно цел?
— Ну, вроде…
— Ладно, пошли, умник.
Проходя мимо зала, в котором директриса Марианна Симоновна оборудовала канцелярию, Березин задержался, потом вошел внутрь, осветил скудную обстановку. Здесь было, по крайней мере, чисто. На столах лежали кипы бумаг, на тумбе стопка папок — очевидно, те самые, что задержали Юлю на работе. Взгляд застыл на старомодном телефонном аппарате. Он поколебался немного, снял трубку. Аппарат функционировал. Сработал коммутатор, пошло соединение с абонентом.
— По округе пошатайся, — буркнул Олег уставившемуся на него Замятину. — Проследи, чтобы чужих не было. Вроде ушли, но кто их знает…
— Слушаю. Полковник Сухов, — отозвался в трубке сонный голос.
— Виноват, Павел Ильич, что звоню в неурочный час, но так сложились обстоятельства. Майор Березин беспокоит.
— Да я понял уже, — отозвался Сухов, — ты, Березин, в курсе, который час?
— Простите, выдалась минутка в битве, и телефон под рукой оказался…
— Все так серьезно? — Полковник начал просыпаться.
— Более чем, Павел Ильич. Можете выслушать меня?
— Говори…
Он слушал, не перебивая, историю про поиски клада и таинственных кладоискателей.
— Ничего себе, — присвистнул полковник, дослушав до конца. — Значит, ты уверен, что «Изумрудная кладовая» находится на территории музея?
— По всему выходит — да, товарищ полковник. Несколько минут назад наши таинственные рудокопы были здесь. Мы можем с Замятиным продержаться до утра, потом вызвать местную милицию, чтобы взяла объект под охрану. Затем ничто не мешает окружить комплекс, пригнать бульдозеры, экскаваторы, применить металлоискатели… Уверен, мы найдем коллекцию, и бесценные сокровища Аннинского дворца вернутся трудовому народу. Но есть одно «но», товарищ полковник. Мы имеем дело не с простыми уголовниками. Во всяком случае, верховодит бандой не простая личность. Поняв, что проиграли, они лягут на дно и останутся безнаказанными.
— А ты собираешься убить двух зайцев, — хмыкнул полковник. — Пожалуй, соглашусь. Работай. От меня-то ты что хочешь?
— Сообщите о случившемся в ленинградское управление. Пусть будут в курсе и ни в коем случае не вмешиваются. Они должны быть готовы в любую минуту оказать содействие, если поступит мой сигнал. Есть у меня одна идея, возможно, завтра-послезавтра я ее реализую…
— Хорошо, майор, действуй. Дадим тебе зеленый свет. Вмешиваться не будем, но ты уж не наделай делов… как в сорок первом…
Приступ начался внезапно, когда он вышел из канцелярии. Распухла черепная кость, помутилось в глазах. Свет от фонаря стал меркнуть, дробиться на мерцающие сегменты. Поплыл пол под ногами, стены вдруг стали принимать горизонтальное положение. Последнее, что он подумал: давненько не было приступов. Олег опустился на колени, прислонился к стене, стиснул виски руками. Боль была невыносимой, голова раскалывалась. Где-то были таблетки, но не здесь — в вещмешке, а вещмешок остался на хате у Замятина…
— Олег Иванович, что с вами? — испугался лейтенант.
Березин не помнил, как Замятин поднимал его под мышки. Олег пытался идти, хватался за стену. Приступ сразил его нешуточный, больная голова обездвижила тело, сигналы в конечности почти не поступали. Он плохо помнил, как лейтенант дотащил его до выхода, вывел на крыльцо. Он прислонился к колонне, энергично задышал. Свежий воздух подействовал, стало легче. Но стальной обруч с шипами продолжал сдавливать череп.
— Ничего, Денис, скоро пройдет… Не обращай внимания, это старые раны, контузило однажды крепко… Именно поэтому я сейчас и не на фронте — не взяли…
— Понимаю, Олег Иванович, такое бывает… — Замятин был растерян. — И что прикажете с вами делать? Тележки нет, чтобы отвезти до дома. А брать свою машину сегодня ночью вы отказались…
— Подожди минут пять, сейчас пройдет… Сам дойду…
Но идти самостоятельно он не мог. Их счастье, что злоумышленники растворились в ночи и больше не показывались. Майора контрразведки можно было брать голыми руками! Замятин тащил его на себе через разрушенный парковый комплекс. Иногда ноги путались окончательно, приходилось садиться. Замятин ворчал: мол, свалилась обуза на голову… Олег пытался отшучиваться — мол, терпи, казак, раз взялся за гуж.
