– Разве я не сказал, что люблю вас?
– Это слова любезности.
– Я сказал их от чистого сердца.
– Тогда что они значат? Дорогой маркиз, любовь хороша, когда в ней есть взаимность.
– Взаимность будет. Будет! – убежденно воскликнул он.
Она лишь вновь покачала головой.
– Я докажу вам силу моей любви, – сказал Франческо.
– Прошу вас, не надо. Знаете ли вы, что любившие меня всегда становились несчастны?
– Альфонсо…
– Альфонсо меня не любит. – Она с улыбкой повернулась к нему. – Я вам благодарна за ваше расположение ко мне. Вы понимаете, как тяжело у меня на сердце. Понимаете – и пытаетесь снять частицу выпавшего ему бремени. Вы и вправду очень любезны. Я никогда не забуду ваших добрых слов.
– Вы не верите, что я на самом деле люблю вас, а моя любовь больше, чем все, что вы знали до сих пор! Не думайте, что поэт, которого судьба наделила даром красноречия, может в любви сравниться с солдатом! Мои стихи вызовут у вас улыбку – или вызвали бы, если бы не ваше чуткое сердце, – но любовь состоит не в том, чтобы водить пером по бумаге и писать в рифму. Я поступками докажу, что люблю вас. У вас есть брат, страдания которого причиняют вам много боли. – Она сложила ладони и замерла в ожидании, а он улыбнулся – подумал, что нашел верную дорогу к ее сердцу. – А я обладаю кое-каким влиянием – как в этой стране, так и в Испании. Если я пошлю доверенного человека ко двору испанского короля, а этот человек передаст мою просьбу об освобождении вашего брата, то мои хлопоты не останутся без внимания. Что вы тогда скажете, Лукреция?
– Скажу, что вы самый любезный мужчина во всей Италии.
– И все?
– Может быть, я смогу полюбить того, кто окажет мне такую важную услугу.
– Вижу, вы по-настоящему любите своего брата.
– Мы вместе выросли. И семейные узы всегда очень много значили для нас.
– Мне говорили об этом. Я думаю, Лукреция, – серьезно добавил он, – вы не будете счастливы до тех пор, пока ваш брат находится в плену.
– Мы с ним – как одно целое, – сказала она. – Если он в плену, то и я там же.
– В плену ваших эмоций, Лукреция, – тихо произнес он. – В вашей жизни встретится человек, который будет значить для вас даже больше, чем брат. И этим человеком стану я.
– Вы забываете об Изабелле, – сказала она. – О ней и об Альфонсо.
– Я ни о чем не забываю, – ответил он. – В свое время вы убедитесь в этом. Завтра я отправляю посла в Испанию.
– Как я смогу отблагодарить вас?
– Никакой формальной благодарности от вас не потребуется, – сказал он. – Позже вы поймете, что вся моя жизнь принадлежит вам. И за это…
– Да, – спросила она. – Что за это?
– За это вы полюбите меня.
В Мантуе Изабелла ждала приезда своей невестки. Изабеллу терзали подозрения. Почему Франческо вдруг осмелел настолько, что запретил ей приехать на несколько дней в Боргофорте? Каких гостей он там принимал? Каких? Лукрецию и ее жалких служанок! Все эти приготовления, вся эта шумиха – из-за развратной Борджа!
Да, Изабеллу одолевали самые неприятные подозрения.
В тот день служанки не знали, куда спрятаться от ее гнева, по малейшему поводу обрушивавшегося на них. Она трижды сменила платье, прежде чем удовлетворилась своей внешностью.
Оглядев себя, она пришла к заключению, что ее наряду нет равных во всей Италии. Борджа, в своем золоте и иссиня-черном морелло, рядом с ней будет выглядеть простоватой девушкой из провинции. Маркиза – сама стройность, сама тонкость, сказала ее служанка. В ответ Изабелла отвесила ей оплеуху.
– По-твоему, я дура, да? – взбеленилась она. – Думаешь, я ослепла? Это Борджа – тощая, как козявка. А у меня фигура – не хуже, чем у любой другой итальянки.
Чем больше Изабелла укреплялась в таком мнении, тем сильнее ей хотелось доказать свое превосходство над Лукрецией. Она повторяла танцевальные па и песни, которые разучивала перед свадьбой Альфонсо. Она прошла в картинную галерею и осталась довольна собранными там произведениями искусства. Эта дерзкая выскочка никогда не видела таких сокровищ – даже в своем Ватикане. Ее распутный папочка коллекционировал разве что женщин – и, уж во всяком случае, не художественные ценности.
Но одна мысль все-таки не давала покоя Изабелле. Как посмел ее супруг уделять столько внимания той, которую она считала своим врагом?
Изабелла вызвала к себе двух женщин, считавшихся любовницами Франческо. Обе соответствовали ее представлениям о красоте и обаянии. Да и как же иначе, если она сама выбрала их для любовных похождений своего супруга? Разумеется, Франческо об этом не знал – зато она прекрасно изучила его характер и понимала, что чем больше он будет развлекаться на стороне, тем меньше станет вмешиваться в управление Мантуей. Он был весьма совестливым мужчиной, а она была очень властной женщиной и свою власть – только ее одну! – не желала делить ни с кем. Следовательно, Изабелла не могла допустить, чтобы Франческо выбирал себе любовниц без ее ведома.
– Мы докажем этой герцогине Феррарской, что наши пиршества ни в чем не уступают ватиканским, – сказала она. – А вы обе оденетесь в новые платья. На шитье уже нет времени, поэтому я подберу вам что-нибудь из своего гардероба.
Женщины обрадовались. Они догадались о намерениях маркизы. Она поняла, что в своих планах могла положиться на них.
Лукрецию она встретила поцелуем Иуды.
– Как приятно видеть вас моей гостьей! – выпустив ее из объятий, воскликнула Изабелла.
Лукреция улыбнулась – по-детски, простодушно. Держалась она скромно, но с достоинством. Ее черное с золотыми оборками платье шло ее худенькой фигурке даже больше, чем прежние яркие наряды. Несмотря на все свои несчастья она все еще казалась хрупкой и очаровательной девочкой.
– Ну, добро пожаловать, – пропустив ее в ворота замка, сказала Изабелла. – Мне не терпится показать вам свои сокровища. Надеюсь, мой супруг не слишком утомил вас в этом унылом Боргофорте?
В ее голосе прозвучали насмешливые интонации, но в глазах мелькнула плохо скрытая ненависть. Лукреция ответила:
– Маркиз и его друзья старались быть гостеприимными. Боюсь, это я разочаровала их своим настроением.
– Полагаю, им удалось немного поднять его.
– В трудную минуту дружеское сочувствие всегда утешает нас, маркиза.
– Альфонсо не совсем доволен вашим визитом к моему супругу. У вас ревнивый муж, Лукреция.
– У него нет никаких оснований для ревности. Изабелла расхохоталась.
– Герцогиня устала после долгой дороги, – напомнил Франческо. – Она еще не оправилась после родов.
