– Да, мы оборотни, – подтвердил Якут. – Не все в стае выбрали для себя эту участь.
– А ты?
– Я – выбрал.
С этими словами, Якут стащил перчатки и показал мне свои руки. Местами кожа была содрана или обожжена. Левый мизинец отсутствовал до середины, три других пальца – неправильно срослись.
– Я поскачу волком, если надо, – сказал Якут. – А когда кончится дорога, проложу новую. Но…
Он опустил руки.
– Много крови потребуется на путь, – добавил он. – Бензин достать куда проще. Вот и мотоциклы лучше.
– Ясно, – сказал я. – Удачи, Якут.
Все же я задержался посмотреть, как он будет надевать перчатки на искалеченные руки. С такими ранениями я бы не сумел это сделать. Якут сумел – на одну руку. Со второй перчаткой он возился, но так и не смог протолкнуть искореженные пальцы в отверстия. Похоже, ему в этом обычно кто-то помогал, кого сейчас рядом не было. На мгновение мне захотелось предложить свою помощь, как вдруг Якут выронил перчатку на землю. По его лицу пробежало выражение досады и, как я был уверен, трудно скрываемой тоски.
Он так и остался стоять, глядя на лежащую перчатку.
Повинуясь порыву, я наклонился, подобрал ее и подал оборотню. На потрепанном спандексе перчатки флуоресцировал логотип стаи – мохнатая лапа тянется к человеческой руке в знак помощи. Больше меня поразило, что лого не нарисовали и не приклеили, а вышили вручную белыми и желтыми нитками.
Якут взял перчатку, посмотрел на меня с выражением непонятной надежды, словно я мог восстановить его веру в Иных – или во что-то другое, до чего я не дошел еще сам. Бросив сомнения, я решительно повернул его ладонь кверху и нацепил перчатку на искореженные пальцы. Молниеносная гримаса боли пробежала по лицу оборотня, когда я застегнул липучки на его запястье.
Оставив его со своими мыслями, я вернулся в клуб. Толпа расступилась, пропуская без разговоров.
«Когда кончится дорога, проложу новую…»
Почему же я при виде конца дороги не прокладываю путь дальше, а изрекаю свои ироничные соображения по этому поводу и затем сажусь писать рапорт о заходе в тупик, долгих разворотах и компенсациях издержек? Наверное, надо просто признать, что я не волк.
Внутри клуба грохотала танцевальная музыка. Группы на сцене уже не было, как и инструментов. Тут точно должен быть ход для персонала – иначе не объяснить, куда все исчезают.
Я подошел к бару, надеясь, что прилив сил после стычки не иссякнет за восемь шагов. Справился с ними – и увидел пустой стул. Ведающая пропала.
Желающих поработать на стойке прибавилось, и мне без лишних разговоров подали еще пива.
– Здесь была Светлая высокого уровня, – сказал я. – Рыжая такая…
– Была, – ответила почти лысая девчонка с татуированной челюстью.
Значит, мне не привиделось.
– Не видели, куда она пропала?
– Я прошу прощения, Темный. Мы не имеем права говорить. Она из Дозора.
– Я тоже из Дозора.
– Про тебя мы тоже никому не скажем, если спросят.
– Понимаю. – Я сгреб пиво и направился к гримерке.
Внутри никого не было. Чтобы убедиться, я даже включил свет. Ни малейшего следа Сид, даже расческу со шпильками забрала. Похоже, она не планировала возвращаться.
Да что же все уходят от меня?
Выкинув пустую банку в переполненную урну, я вышел из клуба. Якут со своей стаей уже скрылись вместе с мотоциклами. Несмотря на расслабленных низших вокруг себя, мне внезапно стало очень одиноко. Я представил, как начну носиться по клубу в поисках Сид, и за мной будет наблюдать любитель чипсов.
Нет. Сид меня еще не обманывала. Она найдет, как со мной связаться.
Поискав свою машину, я вспомнил, что оставил ее в пяти минутах. Что ж, будет время пройтись и немного остыть. Так что я застегнул плащ и направился навстречу сияющей огнями, холодной Москве.
Мои полномочия на сегодня кончились. На улицы заступал Ночной Дозор. Если встречу патруль Светлых – могут прикопаться к любой мелочи. Много времени не отнимут, но настроение испортят.
Значит, Ведающая снова в Дозоре. Интересно, питерский или читинский? Будь она просто Иной не на службе – мне бы выдали про нее все на блюдечке, как про обычную волшебницу, и плевать, что у нас общий уровень Силы. Однако в глазах девчонки за стойкой мы с Ведой были социально равны. Вывод прост: Веда снова дозорная, как и я. Что-то ищет на улицах Москвы.
Я понял, что добрался до машины, только когда натолкнулся на бампер. У водительской двери стояла Сид, рассматривая ногти.
– Привет, – сказал я.
– Привет. Я шла к метро и замерзла. Ты меня подвезешь?
– А твои ребята как?
– Наш бусик сломался, ребята остались чинить.
– Садись.
Я уселся в машину и завел двигатель. Сид незаметно пристроилась на сиденье справа.
В другой жизни я бы удивился многим вещам. Что Сид пришла исполнить всего одну песню. Что возвращалась в одиночестве. Что не предупредила о том, куда и когда пойдет. Чтобы этому удивляться, надо действительно быть с другого острова. С какого-нибудь, на котором ты не знаешь Сид.
Я выехал на дорогу, и Сид подставила ладони струе теплого воздуха из печки.
– Сначала я подумал, что это песня про меня, – сказал я. – Что это я Тень, но какая-то неправильная. Светлая слишком. Знаешь, такая завуалированная лесть.
Сид чуть повернула голову.
– Но это песня про нее, – продолжил я. – Про Ведающую. Это же она Светлая, только Тень.
Сид перевернула ладони другой стороной и сказала:
– Веда ходит на все наши выступления, когда бывает в Москве. Сначала она ждала эту песню. Потом мы решили, что сразу будем ее исполнять, чтобы экономить ей время. Оказалось, что все остальные гости тоже получают от одной песни все, ради чего приходят. Кому нужна Сила, а кому – воспоминания.
– Когда вы с ней познакомились?
– Почти год.
Мне не пришлось долго раздумывать над тем, задавать ли следующий вопрос. Это Сид.
– И вы обсуждали меня?
– Да. Конечно.
– Что ты ей рассказала?
– Что я и мои друзья в глазах Ночного Дозора Владивостока стали самой разыскиваемой бандой. Настолько, что подключили Темных на нашу поимку. Что я стала твоим первым серьезным делом, хотя ты ни в каком Дозоре не работал. Что ты вошел к нам безо всякого прикрытия, потому что не знал, на чьей стороне правда. Что с нами ты познал запретные стороны жизни, морали и закона. Что ты в них разочаровался. Что ты убедил нас разбежаться и не собираться снова. Что мы с тобой один раз переспали, расстались наутро и больше не виделись.
