В самом затененном месте уютно развалилась оранжевая палатка. Перед ней на боку лежал незнакомый мне мотоцикл. Рядом с ним сидела Вика, окруженная гаечными ключами, промасленными тряпками и неизвестными мне железками. На ее поврежденных коленях и лодыжках красовались наспех перехваченные ремнями палки.
– Привет! – крикнула она мне. – Как спалось?
– Более чем, – ответил я первое, что пришло на ум. – Как сама? Тебе не больно так сидеть?
– Совсем нет. Вы же забрали всю боль, за что огроменное спасибо. Марьяна наложила мне кучу шин, так что жить буду. Быть Иной не так уж плохо, скажу.
– Чем ты здесь занимаешься?
Вика постучала ключами друг о друга.
– Смазываю цепи, проверяю уровень антифриза, кручу свечи и хочу разобраться, как можно настолько уделать масляной фильтр, что его в этой грязюке не отличишь от воздушного.
– Я ничего не понял, кроме того, что ты нашла свое место, – произнес я. – Могу чем-то помочь?
– У тебя есть тормозные колодки от «Дукати Суперлеггеры» восемнадцатого года?
– Как-то не взял с собой, – повинился я. – Даже от семнадцатого нету.
– Тогда ты ничем помочь не сможешь, – вздохнула Вика.
– Увы. Где Клумси?
Вика показала ключом наверх.
На ветке, в добром десятке метров над землей, дрых кот. Пушистый хвост свисал вниз, слегка покачиваясь на ветру.
– Пусть проспится, – посоветовала Вика. – Он надо мной всю ночь дрожал. Даже раны лизать пытался, только я ему щелбан отпустила.
– Вика, ты слишком быстро вжилась в роль Иной, – сказал я, подходя к «голде» и пытаясь добраться до своих вещей. – Точно раньше про нас не слышала?
– Да что тут слышать? Жизнь – она как мотоцикл. Если все раздолбанное, то это не значит, что все, судьба, приговор, туши весла, суши свет. Надо просто разобраться, как движок устроен, ключи подобрать правильные и закрутить все как следует, чтобы работало. Конечно, я испугалась, когда вампир меня швырять о бетонку начал. Думала, все, кранты мне. И ночь тяжелая была. А сегодня проснулась, все переосмыслила – и разом все поняла. Знаешь то чувство, когда бьешься над шестеренкой, пытаешься в мотор сунуть, а она внезапно раз – и становится на место?
– Не знаю. Но думаю, что я тебя понял. Мир с Иными обретает смысл.
– Вот. – Вика снова принялась возиться с мотором. – Меня подкрутили, и я заработала. Процесс так себе, зато результат огонь. Я рада, что все так сложилось. Раньше думала, куда меня несет? Все как-то бессмысленно было. Теперь же и боли нет никакой, и видишь весь тот бред, который вчера волновал, как будто там было что-то важное… Слушай, ты не к роднику идешь? Будь другом, принеси мне воды, вон там канистра.
Я вытащил целиком сумку с левого кофра «Голдвинга», где перевозил смену одежды и туалетные принадлежности. Бриться, конечно, не буду. Меня и в Москве мало кто мог заставить это делать чаще раза в неделю, а уж в лесу и подавно никто не способен. Собрав все нужное и подцепив с земли пластиковую канистру, я пошел к роднику.
Слова Вики были по-своему понятны, хотя ее дальнейший путь предсказуемо казался не слишком веселым. Она еще не приняла себя в полной мере как Иную, но уже быстро отказалась от роли человека. Это грозило некоторой депрессией, которая у многих затягивалась на одно человеческое поколение. Хотя кто я такой, чтобы судить? Сам-то когда в последний раз вспоминал, каково это – жить без магии? Сижу у родника в лесу, наслаждаюсь чистой водой, слушаю пение птиц и дыхание леса, думаю, поместились ли бы у меня в карманах колодки от «Дукати». А между тем, будь я простым смертным, меня бы уже на свете могло не быть по естественным причинам. Тем самым, по которым люди заканчивают жизнь в земле, корова на мангале, а «Дукати» – на податливой лесной почве. Хотя у двухколесного еще есть шанс подняться, если Вика хорошо знает свое дело.
Закончив с процедурами, я переоделся в чистое и начал набирать воду в канистру. Мотоботы принялись терзать мои пятки с удвоенной силой. Как же хочется нормальные кеды!
Вернувшись к Вике, я поставил канистру рядом с ней и сказал:
– Я иду в лагерь. Тебе принести что-нибудь?
– Мы уже завтракали, – ответила она, ковыряясь в моторе и не поднимая взгляда. – Если что понадобится, я Клумси отправлю.
– Хорошо. – Я заграбастал свои сумки и пошел с ними в лагерь. Пусть мои вещи лучше будут поблизости.
– Если увидишь Миху, скажи ему, что на его «леггере» барахлит задний цилиндр, там прокладка плывет, и горшок начинает поджирать масло! – крикнула мне Вика вслед.
– Постараюсь, – пообещал я, не поняв ни единого слова.
Дым от мангала стал гуще. Я подошел к центру лагеря с двумя бутылками пива, вытащенными из барахла Клумси.
– Привет снова, – сказал оборотень, размахивая над мангалом непонятно откуда взявшейся картонкой. – Скоро будет готово.
– Будешь? – Я протянул ему пиво.
– Благодарю. – Оборотень шмякнул горлышком о край мангала, сдирая крышку. – Я Михаил.
– Сергей. – Я пожал ему руку. – Кстати, Вика там просила передать, что на твоей «леггере» барахлит жареная прокладка, и цилиндр плавает маслом в горшке.
Михаил, уже набравший полный рот пива, согнулся и расплескал все в траву.
– Чего-чего? – изумился он, вытирая рот рукавом робы. – Что там плавит цилиндр?!
– Эй, Мих, у тебя «леггера» есть? – рядом вырос еще кто-то в робе. – А че я не видел?
– Мужик, ты нормальный? – вытаращился на меня Миха. – Какая еще «леггера»?! Откуда я ее возьму? Да у нас весь мотопарк столько не стоит! Я на «джебеле» ездил всю жизнь!
– Ну, извини, – раздосадованно сказал я. – Перепутал.
– Ничего себе перепутал, – хохотнул высокий оборотень. – Это Вика тебя так развела, да?
– Отлуплю мелкую, – пообещал я, глядя на мангал. И впрямь говядина.
– Не надо, она же не со зла. – Миха похлопал меня по плечу. – Сходи лучше салатику порежь. Девчонки сами не справляются.
Резать салатик мне не пришлось – меня увлекла за собой Марьяна.
– Сергей, ты уже видел Вику? – спросила она взволнованно.
– Видел. Цветет и пахнет.
– Замечательно, – обрадовалась Марьяна. – Все хотела сходить проверить сама, но не знала, могу ли.
– Почему нет? – не понял я. – Она говорила, что ты ухаживала за ней.
Покачав головой, Марьяна посмотрела на меня, словно сканируя, что еще я могу знать. Оборотням не дано читать мысли других. Хотя в тот момент я бы ей это позволил.
– Что ты хочешь мне поведать? – спросил я. – Марьяна, я все еще не знаю, что случилось ночью. Вы выехали из Москвы на север, и что случилось после?
Марьяна аккуратно оправила волосы, подставляя солнцу вытатуированный полумесяц на щеке.
