Затем в воздухе мелькнул пушистый хвост, кошко-оборотень промчался к открытому окну и сиганул в проем.
Подбегая ближе, я выглянул наружу.
Хвостатый вор мчался вниз по вертикальной стене, пока его лапы не оторвались от стекла башни, отправляя пушистое тело в свободный полет. Пара мгновений – и кот пропал в Сумраке.
Глава 3
Монотонные удары молотка эхом отражались от стен коридора, гремели, мешали думать. Трое рабочих в оранжевых касках невозмутимо пристраивали на дыру в окне кусок толстой пленки. Еще один громоздил рядом тележку с досками. Все выглядело настолько по-колхозному, что казалось, имидж здания вылетал со свистом в образовавшуюся дыру.
– Собственник этажа требует решать подобные вопросы поэтапно, – объяснил мне Саша. – Ты бы видел страховочные пункты в договоре на аренду. Дырки в окнах там тоже прописаны. Нормальное стекло завтра приделают. А пока что сойдет и пленка, на случай если снаружи нас снимает гугломобиль.
Сашка казался невозмутимым. Я знал, что стоит мне вымолвить хоть одно лишнее слово – и он собственноручно разгрохает весь оставшийся этаж.
– Тебя и этим напрягли? – спросил я.
– Чем?
– Ремонтными работами. Я знаю того мужика справа, он у нас оптоволокно проводил.
– Да, пришлось вызывать наших, – подтвердил Саша. – Те двое на стремянке не в теме. Простые рабочие. Но ты не переживай за мое напряжение. Поверь, теперь оно на весь наш отдел навалилось. И на тебя в том числе.
– Не то чтобы я спорил, но… – Я прислонился к стене. – Ко мне какие претензии?
– Ты виноват уж тем, что хочется нам кушать, – произнес Саша. – Формально нас не должны касаться проблемы соседей. На нашу беду, мы оказались рядом. Мы – Темные. Оборотни – Темные. А жертвами стали Инквизиторы. Насколько подробно я должен объяснять, почему мы конкретно попали?
– Подробно и не нужно, лучше объясни другое. Наш отдел действительно привлекли просто потому, что мы оказались рядом?
– Что ты имеешь в виду?
– Это не связано с делом фон Шелленберга?
– Понятия не имею, – сказал Саша. – Уверен, что нет. Или не напрямую. Не могу утверждать, что кто-то подозревает лично тебя.
Мне захотелось неслышно выдохнуть, но Сашу такими трюками не провести.
– И я тебе даже больше скажу… – Он почесал подбородок. – Дело твоего европейца вообще имеет малое отношение к визиту наших гостей в Москву.
– В смысле малое?
– Ну, вот так. Ты же не думал, что они специально прилетели в Россию с официальным визитом, чтобы потрепаться за дохлого коллегу?
Видимо, я настолько изменился в лице, что Саша даже сделал шаг ко мне.
– Знаешь что? – вымолвил я, чувствуя поднимающуюся неуместную горечь. – Если честно, то именно так я и думал. Потому что если меня зовут на официальное расследование Инквизиции с позволения Дневного Дозора и со всеми протоколами, то я не ищу в этом ширму для прикрытия других дел. Не думаю, что три года из меня готовили клоуна для реалити-шоу. Так что да, я относился к этому серьезно. А теперь ты говоришь…
– Стой, стой, – сказал Саша. – Я не совсем это имел в виду.
– А что тогда?
– То, что сегодняшнее разбирательство шло вторым пунктом в их повестке дня. Нападение они связывают с первым.
– Что было первым пунктом? Зачем они прилетали?
Саша долго не отвечал, что меня почти напугало. Я привык, что мой куратор либо знает, какую информацию мне доверить, либо нет. Сейчас он явно колебался.
– Я прочитал твой отчет о том, что ты видел и слышал два часа назад, – сказал он. – Шпунт отправился осматривать волколака.
– Все же это волколак?
– Да. Не самый сильный, но необузданный. Проходил по нашим базам. Значит, Шпунт не слышал, как вы с Джонсоном перекинулись парой слов?
Я начал усиленно припоминать, что наболтал в отчете.
– Он нес какой-то бред, – сказал я. – Что «они» взяли Камчатку. И обращался он вроде к Сен-Клеру, не ко мне. Меня рядом с ним словно не существовало. Хотя он почти сразу перешел на русскую речь.
– Да, – рассеянно кивнул Саша. – Все сходится. Саймон попал под какое-то дезориентирующее заклинание, от чего окружающий мир воспринимал с большим трудом. Тебя он и в самом деле не видел, что выходит из его доклада. И он в самом деле шел к Рене, потому что Томаса уже вырубили. Но что-то в тебе поставило его мозги на место, и он механически перешел на русский. Думаю, достаточным оказалось то, что к нему обратились на русском.
– Получился кривой перевод того, что он хотел сказать Сен-Клеру?
– Не кривой. Вполне буквальный.
– Что-то я не понимаю. Оборотни заполонили фарватер Охотского моря?
– Не совсем. – Саша вытащил из кармана телефон и вдавил кнопку сбоку, пока аппарат не выключился.
Я с сомнением посмотрел на строителей.
– «Сферу невнимания» повесить? – спросил я. – Мой мобильник штаб пока конфисковал, если что.
– Уже висит. – Саша повел рукой в воздухе, и я ощутил стойкий запах черники. Агеев встраивает его во все свои заклинания.
– Короче, дело вот в чем, – сказал он. – Инквизиторы прилетели в Москву, чтобы забрать из нашего штаба предмет особой важности. Уникальный образец новейшего зелья под названием «камчатка».
– Впервые слышу, – признался я.
– Немудрено. О нем на планете знают человек шесть. И двое из них сейчас в этом коридоре.
– Остальные трое – наши страдальцы, думаю. Тогда кто шестой?
– Надежно засекреченный создатель эликсира, – ответил Саша. – Глубоко законспирированный колдун.
– Понятно, – сказал я, ничего не понимая. – И что этот эликсир собой представляет?
– Это магический энергетик.
– И все? Вроде не сильно сурово звучит.
– Много ты знаешь магических энергетиков?
Я хорошо подумал и ответил:
– Ни одного.
– Вот потому впредь думай, прежде чем что-то ляпнуть, – отчитал меня Саша. – Согласно описанию, эликсир на время снимает ограничения на применение любой магии в рамках своего уровня. Колдуй сколько хочешь без устали.
– Представляю, какой потом отходняк.
– Не представляешь. Потому что его нет.
– Что значит нет?
– То и значит. «Камчатка» – это не какая-нибудь «дурь», которая просто перераспределяет твои внутренние резервы магии за счет ее последующего упадка. «Камчатка» не черпает Силу из твоих собственных запасов. Напротив, с ней ты можешь черпать из Сумрака бесконечно. Как будто маги всего мира усердно вливают в тебя Силу, только сколько брать и куда тратить – решаешь ты один.
