Оказывается, я толком и не помнил Борисова до его инсульта.
– Теперь мы хотя бы знаем, – сказал я, понимая, что мои слова не могут служить утешением.
– Не верю, – прохрипела Веда, вытираясь платком. – Этого не может быть.
– Может, – горько сказал я. – Это все объясняет. Мы никогда не знали этого человека.
Волшебница перестала кашлять, выпрямилась, взмахнула руками в отчаянии.
– Ты спрашивал, откуда у меня новый макияж, – проговорила она, ища на тряпке чистое место, чтобы вытереть слезы. – Так вот, мне тушь подарил Вадик. Сказал, как лучше пользоваться, как правильно эти точки наносить. А мне еще и смешно было. Ну откуда может знать мужик эту кухню? А ему же больше сотни лет, и он знает больше меня. У него же и внучка меня по-прежнему копирует. Все никак не привыкну.
– Борисов намного старше, – сказал я. – И с Вадимом знаком дольше. Веда, прости мои слова, но ты для них – расходный материал. Каким был Дохсун, каким были и остаются все, кто с ними работал.
Я снова пнул автомат.
– «Камчатка» здесь лишь мелкая деталь, – сказал я. – Млечник, он же Борисов, создал технологию перекачки Силы от Иного к Иному. Такую, что никто не подозревает, в чем дело. Это способ убить любого Иного на планете. Любого! Убить не заклинанием, а Сумраком. А также верный путь другому Иному повысить уровень, потому что мощный и долгий приток Силы искусственно прокачивает мага за счет истощения другого. Ритуал «Паскаль», о котором никто не знает и никогда не слышал, потому что его ни разу не применяли до этой недели и сейчас решили протестировать на тебе, обманом заставив выполнить все условия.
– Почему на мне? – плакала Веда. – Что я сделала?
– Если бы я знал, – стиснул я кулаки. – Этот чертов ритуал, полагаю, был придуман давно, но его оказалось невозможно провести, потому что никакой Иной-донор не способен тратить огромное количество Силы слишком долго. И тут Борисов находит выход. Создает «камчатку», магический энергетик, с которым можно принудить донора бездумно черпать из Сумрака, приговаривая тем самым себя самого к развоплощению. И вся полученная им Сила забирается колдуном через «Паскаль». Донор ни о чем не подозревает. Чтобы выиграть время, его отправляют на север, если он Светлый, или на юг, если Темный. Может, этот «Паскаль» как-то связан с полюсами Земли, не знаю. Затем «камчатка» прекращает свое действие. Добивает донора. Ритуал заканчивается, и… и…
– И я ухожу в Сумрак, – закончила за меня Веда. – Из меня качают жизнь прямо сейчас, да? Именно так все будет?
– Да, – сказала кукла.
– Твою же мать! – закричала Веда, сгибаясь к полу. Я подхватил ее, не давая упасть.
– Смотри, смотри на меня, – говорил я, пытаясь поймать взгляд Веды, крутящей искаженным лицом. – Тише, родная. Тише. Вот так.
Она чуть затихла. В ее фиолетовых веснушках отражались летающие над нами огоньки.
– Ты спрашивал, могла ли я принять эликсир, – рыдала Веда. – И я дала тебе кучу ответов, хотя самый верный отбросила сразу, как вспомнила. Когда Борисов отсылал меня знакомиться с Якутом, мы выпили на прощание по стакану тоника. Я даже не придала этому значения, когда ты спросил, что я принимала перед выездом. Потому что я верила Борисову, понимаешь?
– Стараюсь понять, – сказал я. – Потому что настолько никому не верю, кроме тебя.
– Надо было мне ответить тебе взаимностью. – Веда уставилась в угол автомата.
Я кое-что прикинул в уме и спросил:
– Где вы пили тоник?
– В кафешке в парке.
– Каком парке? Случайно не Фили?
– Да. Как ты узнал?
Почувствовав, что Ведающая уже может снова стоять на ногах, я отпустил ее и сказал:
– Именно там Клумси выбросил флакон с «камчаткой», чтобы ее забрал Дохсун.
– Мир и в самом деле тесен, – заметила волшебница.
Я прислонился спиной к стеклу автомата, больше не чувствуя к нему такого отвращения.
– Веда, теперь мы знаем все, – сказал я. – Суть ритуала, истинный замысел, почему тебя послали в мотопробег на север. Похоже, у Борисова для своего плана не хватало одной детали. У него не было самой «камчатки», несмотря на то, что он был ее создателем. Возможно, в мире существовало всего три порции. По каким-то причинам эликсир хранился в офисе Ночного Дозора Москвы. Надо было его оттуда извлечь. И тогда Борисов делает наглый ход: убеждает Ночной Дозор подарить «камчатку» Инквизиции. Нужно было, чтобы эликсир вынесли из здания. Его упаковывают в защитный флакон, передают Саймону, все проходит успешно. Эликсир временно перемещен в отель в Сити, пока его не вывезут. К этому времени Борисов вызывает своего наемника, оборотня Дохсуна, организовать нападение на Инквизиторов. Возможно, в обмен обещает простить разрушение его питерского особняка. Дохсун соглашается, но выставляет свое условие: часть порций эликсира он забирает себе. Его интерес – подарить энергетик северному торговому каравану Набдрия-Скуж в обмен на потепление отношений со стаей его брата. Так он сам хотел снова сойтись с Якутом.
– И Борисов просто так соглашается отдать часть зелья?
– А что ему терять? Ему нужна была лишь одна порция. Остальными он пожертвовал в качестве оплаты. Дохсун сначала сработал грязно – устроил покушение на Инквизиторов в аэропорту, чтобы «камчатка» как можно дольше находилась вне здания Дозора. Затем он перепоручил дело Клумси и трем другим оборотням, обещая место в стае. Клумси справился – оставил «камчатку» в парке Фили, где ее и подобрал Борисов. Возможно, вы с Клумси разминулись на десяток метров или пять минут и сами не заметили. Вы с Борисовым пьете тоник, он подливает тебе эликсир. Оставшиеся порции оставляет на прежнем месте, где их потом забирает Дохсун. Ты едешь к Якуту, я ищу Клумси, а Дохсун распоряжается своими порциями «камчатки» уже известным способом. Одну отдает Марьяне с просьбой сохранить ее для передачи контрабандистам. Вторую принимает сам, чтобы увеличить свои боевые качества и напасть на меня сразу же, как только я найду улики против стаи. Однако Дохсун не знал, что «камчатка» смертельна. Как низший, без притока энергии извне, не двигающийся ни на север, ни на юг, он не в силах противостоять отравлению эликсиром. И проигрывает мне бой.
– Теперь все понятно, – вымолвила Ведающая. – Только зачем Борисов отправил тебя искать меня?
Я промолчал, хотя чувствовал ответ.
– Ну конечно, – печально улыбнулась Веда. – Он хотел, чтобы меня гарантированно довели до конца путешествия. Знал, сволочь, что по пути меня могут сожрать или еще что-то сделать нехорошее. Не зря же меня маг из Авеалаш так осматривал в Сумраке – охренел, бедолага, от «Паскалей» с «камчатками» в моей ауре. Борисов хотел, чтобы я оставалась в безопасности до самого конца, чтобы его драгоценный обряд не прервался. И даже знал, кто на целом свете будет оберегать меня так, как никто другой. Сказать, что мне сейчас противнее всего? Что Борисов эту твою черту распознал быстрее, чем я. Хотя мы с тобой полгода вместе жили, а он тебя в жизни видел пять минут.
