– Выборг принял, слушаю вас, – сказал голос.
Чувствуя, как кровь из головы Ведающей капает на мое ухо, я произнес:
– Запрашиваю срочный медицинский вертолет на Кронштадт, шестой Северный форт, в зону пожара на трассе. Также требуется «голубка» без боезапаса для немедленной доставки двух человек с вылетом с авиабазы Левашово.
– Принято. Место назначения?
Я посмотрел в холодные глаза Ведающей и ответил:
– Аэродром Бельбек. Севастополь.
Глава 6
Склонив нос, истребитель начал снижение на ярко освещенную полосу аэродрома. Я чуть приоткрыл глаза, следя за Ведающей, лежащей в тесном пространстве между мной и стеклянной крышей стальной птицы. Крыша страшно вибрировала, добавляя шума в громкие звуки, скрываемые наушниками, которые Веде пришлось аккуратно надевать на перебинтованную голову. Волшебница все еще находилась под действием морфина. Первую дозу она получила прямо на дороге через четыре минуты после моего звонка. Вторую я получил в медицинском вертолете и вколол ее Веде примерно над Воронежем.
Максим фон Шелленберг, старый прохиндей, работал очень тщательно. Настолько, что хранил в тайне все дела, имевшие отношение к его планам, включая данные про Севастополь и Херсонес. Последнее на континенте найденное место Силы, о котором не знает Инквизиция. Не знает Саймон Джонсон со своими коллегами, не знает даже Агеев. В материалах моего процесса упоминались все детали, кроме того факта, что фон Шелленберг собирался инициировать Кристину в Херсонесе именно потому, что там располагался никому не известный энергетический очаг. Удачное расположение: совсем рядом со вторым очагом, известным. Место Силы в районе 35-й батареи, конечно, перекрыто для нас. Но то, что в Херсонесе, должно оставаться доступным.
Дневной Дозор работал с российскими войсками с первых дней своего существования в Москве. То, что начиналось как совместная охота на вальдшнепов, спустя века переросло во взаимное сотрудничество с отдельно взятыми офицерами, имевшими широкие полномочия. Ночной Дозор больше состыковывался с полицией. Мы – с армией.
Право прямого вызова военных приравнивалось моим штабом к магическому вмешательству, несмотря на совершенно приземленный принцип, история которого превосходила любую магию: «Ты – мне, я – тебе». В нужный момент неизвестный мне «Выборг» вызывает наш штаб по номеру, который нельзя записывать, попадая на зачарованный телефонный аппарат в кабинете, расположенном через две комнаты от окна Астрид Ольсен. Получает содействие со стороны Темных. Взамен, при особой надобности, дозорный звонит Выборгу или ряду других агентов, получая всю помощь, которую в рамках разумного может оказать армия.
Для истребителя шестого поколения, не имевшего даже официального порядкового номера и называемого просто «голубка», моя текущая просьба почти выходила за рамки разумного.
Пролететь от Санкт-Петербурга до Севастополя меньше чем за час, с двумя ранеными пассажирами на борту, – задача не из легких. «Голубка» справилась. Хотя она и была двухместной, на месте пилота по-прежнему сидел профессионал, чьего имени я так никогда и не узнал. Мы с Ведающей заняли узкое пространство сзади, предназначенное для второго пилота. А поскольку нас перевозил незавершенный прототип, то летели мы в тесном пространстве между листами рифленого металла с вырезами под приборы, в котором не было даже кресла, не говоря уже о катапульте.
Чисто теоретически я мог бы перегнать «голубку» самостоятельно, если бы я находился в отличной форме и тратил всю Силу в просмотр линий вероятностей. Сорок часов на тренажере и один вылет на Су-57 внушали мне некоторые шансы. Однако теперь я был не один и провел весь полет, удерживая Ведающую от попадания в Сумрак. Напрасно я полагал, будто самое страшное для нее – потеряться в слоях пространства, сидя на движущемся мотоцикле. Сделать это в ревущем истребителе, развивающем скорость в пять чисел Маха, было бы куда страшнее.
Всю свою концентрацию, всю волю я направил на непрерывную связь с лежащей на мне волшебницей, чьи руки холодели все больше. Я поддерживал в ней жизнь, снимая по мере надобности кровотечение, предоставив морфину разбираться с болью. Моей собственной Силы уже почти не оставалось, и я тратил последние крохи, чтобы ежесекундно тащить Веду из Сумрака и блокировать все ее спонтанные попытки снова расплескивать свою магию.
Будь у «голубки» еще и вертикальный взлет – нам с Ведой жилось бы намного легче. Однако приходилось закладывать время на дополнительный перелет до Херсонеса. Одолеть последние четырнадцать километров я мог и сам – если к нашему прилету будет ждать новый транспорт.
На момент посадки «голубки» чек Лактара показывал двенадцать минут.
Не понадобилась даже лестница – к кабине истребителя подогнали небольшой трап. Я стащил Веду по нему, понимая, что никто здесь не станет со мной разговаривать, но зато не будет и мешать. Подняв драгоценную ношу выше, чтобы сломанные ребра ныли не так мучительно, я быстро пошел к ожидавшему маленькому вертолету «Ансат» с вращавшимся вхолостую винтом. Как и было оговорено, здесь мне пилота уже не предоставляли. За то, что могло случиться, начиная с этого мгновения, я уже не ручался.
Каждый шаг отдавался тупой болью в правом подреберье. Вот какие мы маги, оказывается. Ничего без своего колдунства не можем. И от людей отличаемся лишь тем, что нам для выживания нужно просто больше ресурсов. Мы как сложная система, которую из-за ее сложности очень даже просто сломать.
Не теряя ни мгновения, я посадил Веду на место справа, закрепил ремнями. Обошел вертолет и сразу согнулся от приступа адской боли и тошноты, упираясь лицом в холодный нос вибрирующей «вертушки». Медленно вдохнул, сплевывая кровь. Добрался до места пилота, залез, закрыл дверь. Положил чек Лактара на приборную панель под зеркалом. Звук двигателя казался не тише, чем в истребителе, но уже обойдемся без наушников.
Только сейчас я заметил, что у меня настойчиво звонит телефон. Раньше окружающая среда давила как звуки, так и вибрации.
Нет времени о чем-то говорить, кто бы там ни был. Впрочем, пока я дожидался нарастания мощи двигателя для взлета, мне удалось всунуть в телефон болтающийся кабель для внешней акустики и перевести трубку в режим приема.
И попутно нацепить на запястье амулет Набдрия-Скуж с заключенной в него телепортацией в московский штаб.
– Ты где, Воробьев?! – заорал Сашка.
– Тише ты, – сказал я, поглядывая на Веду, затем на чек. Оставалось десять минут на четырнадцать километров. По воздуху. Если работать спокойно и без спешки, то все получится. Вот только ни капли Силы отдать на улучшение собственного самочувствия я не мог.
– Почему не отвечал? – спрашивал Агеев. – Что там за шум? Ты что, звонил Выборгу?
– Я занят, Саша. Давай по делу или отключайся.
«Ансат» плавно поднялся в воздух, и я двинул шаг-газ увереннее. Автоматика здорово помогала в управлении.
