Улица Карякова… надо же – как там в книге? Кора корявая, лошадь караковая… улица Карякова… случайно ли такое совпадение, такое созвучие?
– Ты думаешь, нам не найти его убежище? – проговорила Ирина задумчиво.
– А что? У тебя есть какие-то соображения? – спросил он, причем в голосе звучало явно недоверие, даже сарказм.
Ну как же, какие у нее, блондинки, могут быть соображения? Хотя она вовсе и не блондинка, а средне-русая, и чуть-чуть золотистого оттенка мастер прибавляет, когда красит. Но разве нормальный мужчина поймет такие тонкости?
– Есть, – призналась Ирина. – Вот это – дом шесть, значит, десятый дом должен быть чуть подальше, сразу после восьмого… – И она пошла по обочине.
– Десятый дом? – переспросил Антон. – А почему именно десятый? И почему на этой улице?
– Лучше не спрашивай! – отмахнулась от него Ирина.
И правда, совершенно нет времени растолковывать ему заговор в книге. Во-первых, он не поймет, она и сама-то ничего не понимает, во-вторых – не поверит. А когда мужчина чего-то не понимает, он еще больше злится. Некогда с ним пререкаться.
– Если не хочешь – оставайся здесь, я сама пойду! – Ирина направилась вдоль улицы.
– Кстати, ты только что сказала «его убежище», – проговорил Антон, догоняя ее. – А ведь считается, что на Загородном проспекте убили женщину…
Ирина быстро взглянула на него и успела перехватить хитрую усмешку. Значит, для него это не секрет. Нет, все-таки этот Антон – человек с двойным дном…
Тем временем они подошли к дому номер десять по улице Карякова.
Это оказался не обычный жилой дом, а длинное одноэтажное бревенчатое строение с несколькими входами. Над воротами висела яркая вывеска:
«КОНЮШНЯ «ЭДЕЛЬВЕЙС».
Возле дальнего конца здания шла высокая рыжеволосая женщина в сапогах для верховой езды.
– Что, ты хочешь сказать, что он прятался в этой конюшне? – недоверчиво спросил Антон.
– Я тебя не заставляла за мной идти! – огрызнулась Ирина. Она дождалась, пока рыжая женщина скрылась за углом конюшни, и вошла в ворота.
К центральной двери вели широкие ступени, по сторонам от нее были еще несколько дверей, над которыми висели таблички с изображениями лошадей. На одной табличке лошадь была серая, в светлых пятнах – кажется, таких лошадей называют серыми в яблоках, на другой – черная. Ирина знала, что такая масть называется вороной. Но на этом ее познания в мастях лошадей заканчивались.
Ирина вспомнила странные строчки, которые привели ее к этой конюшне:
«Кора корявая, лошадь караковая…»
– Антон, – повернулась она к своему спутнику. – А ты, случайно, не знаешь, какая лошадиная масть называется караковой?
– А зачем тебе?
– Значит, не знаешь…
– А вот и знаю! Караковая лошадь – это темно-гнедая, с черными гривой и хвостом и рыжими подпалинами…
В голосе Антона прозвучало типичное самодовольство нормального мужчины, который может блеснуть своими познаниями перед симпатичной девушкой.
– Вот такая, что ли? – Ирина показала ему на картинку над одной из дверей.
– Точно, именно такая.
– Значит, нам нужно сюда… – Ирина подошла к двери.
Но, как и следовало ожидать, эта дверь была заперта на кодовый замок.
– Может, ты и код знаешь? – в голосе Антона против его воли прозвучала насмешка.
– Может, и знаю… – ответила Ирина, скромно потупив глаза.
Она снова вспомнила слова старого заклятья: «…Водой ключевою заключить, водой ключевою, заклятою, над семью четвертою, над тремя девятою…»
Над семью четвертою… Ирина нажала на клавиатуре цифры семь и четыре. Над тремя девятою… три и девять…
Раздался негромкий щелчок, и дверь открылась.
Ирина покосилась на Антона.
Честное слово, у него от удивления отвисла челюсть! А она уже и удивляться перестала. Работает книжечка, работает! А как уж она это делает – Ирина потом выяснит.
– Ну что – так и будешь пялиться на дверь, или уже пойдем? Эй, я тебе говорю!
– Как ты это сделала?
– Долго объяснять! Пойдем, наконец?
– Пойдем! – Антон опомнился и шагнул вперед, но еще долго недоверчиво косился на свою спутницу.
За дверью оказался длинный полутемный коридор, по обеим сторонам которого располагались невысокие решетчатые воротца. За этими воротцами раздавались мерное дыхание, ритмичный хруст и редкое всхрапывание. Из-за некоторых ворот выглядывали лошади, с любопытством рассматривая незнакомых людей.
В коридоре никого не было, и никаких звуков, кроме лошадиного всхрапывания не было слышно.
– Конюшня, она и есть конюшня, – заговорил Антон, оправившись от удивления. – Это – стойла…
– Да уж я как-нибудь догадалась! – фыркнула Ирина. – Понятно, что стойла, а не кабинки для переодевания…
– Очень странное убежище…
– Напротив, здесь кроме лошадей никого нету, – возразила Ирина, – а лошади никому не расскажут. Наверное, ухаживает за ними кто-то, но этот человек должен быть в курсе…
– Так ты думаешь, здесь и прятался Сергачев?
– Сергачев? – переспросила Ирина. – О ком ты говоришь? Кто такой Сергачев?
– Ну, тот человек, которого убили на Загородном проспекте.
– Ты о нем подозрительно много знаешь. Тебе не кажется, что пора и мне о нем рассказать?
– Ты тоже могла бы мне кое-что сообщить… по-моему, ты тоже знаешь гораздо больше, чем говоришь…
«Не хочешь говорить – как хочешь, – подумала Ирина, – но я тоже не собираюсь язык распускать. Никому не доверяю теперь…»
И тут Ирина увидела в конце коридора тускло светящийся темно-багровый огонь. Круглый темно-красный светильник смотрел на них с Антоном, как огромный огненный глаз.
Она снова вспомнила заклятье:
«…Огненным глазом, в темноту подземную зрящим…»
– Нам туда! – Ирина показала на красный светильник и уверенно зашагала вперед.
На этот раз Антон не стал с ней спорить, ни о чем не стал ее спрашивать – после фокуса с цифровым замком он верил ей безоговорочно.
Они дошли до конца коридора.
Там к стене был прикреплен фонарь, темно-красным светом разгонявший полутьму конюшни.
– И что дальше? – Антон покосился на Ирину.
Снова вспомнила Ирина слова из старинной книги – «огненным глазом, в темноту подземную зрящим…»
Вот же он, огненный глаз!
А где же подземная темнота?
Ирина подошла к фонарю.
