– Йе-Рей акла неф’рач, – напевал Скалолаз.
– Пусть их души и дух сольются воедино в этом священном месте, да будет у них один голос и одна цель, – вторила Кора.
– Джор’у дэ фоу’эль.
– Мы рождаемся на рассвете, чтобы уйти в сумерках, – проговорили все одновременно.
Старейшина из клана Змей обвязал запястья Фавнов лентой, и пара в унисон произнесла:
– В присутствии Сокрытого, под взорами Богов я соединяюсь с тобой, и мы становимся одним целым.
Старейшины из каждого клана по очереди подходили к паре, читая молитвы, и, когда они закончили, Фавны поцеловались и подняли вверх связанные лентой руки. Раздался звук горна, и сверху на них посыпались листья.
Постепенно вокруг новой пары образовался круг танцоров. Нимуэ улыбнулась и посмотрела на Артура, он ответил ей зеркальной улыбкой. Соскользнув с камня, она подошла к нему. Артур слегка приподнял бровь, и Нимуэ нахмурилась.
– Что?
– Эм… ничего. Ты выглядишь, словно… будто из сна. Или вроде того, – сказал он.
– Оу, – Нимуэ неловко покраснела. – Ну, я просто подумала, что, раз уж ты скоро уезжаешь, мы могли бы… – она замолчала, потом вдохнула и попробовала снова. – Я подумала, что, может быть, на час мы могли бы просто побыть собой. Без разговоров о мече, Мерлине, паладинах и чувстве долга.
Артур кивнул.
– Мне бы очень этого хотелось.
– То есть ты имеешь в виду, что очень хотел бы со мной потанцевать?
– Именно так, – рассмеялся он. – Хотя, боюсь, я буду жалко смотреться рядом с… – он указал на платье из лепестков роз, – такой леди.
– О, ну, не знаю, по-моему, ты выглядишь довольно привлекательным, – Нимуэ схватила его за руку и увлекла в круг танцующих. Довольно быстро веселье захватило их, они танцевали с кубками в руках, и пили, и старались попадать в такт и не отставать от прочих – особенно от проворных Фавнов.
Нимуэ буквально кожей чувствовала, как Моргана наблюдает за ней.
Танцоры прибывали и убывали, как и вино, так что не прошло много времени, прежде чем Нимуэ и Артур попали в более тихий круг. Мягкая песнь лютни направляла их танец. Артур склонил голову, касаясь ее, и в этот момент Нимуэ прижалась губами к его губам. Поцелуй вышел быстрым. Он попытался было что-то сказать, но она приложила палец к его губам, и тогда Артур поцеловал ее в ладонь, а затем притянул к себе и вовлек в новый поцелуй.
Этот был куда дольше. Глубже.
Их окружали пары, целые семьи, но в этот момент они не думали ни о ком другом. Они оторвались друг от друга, Нимуэ прятала глаза, а Артур прижал ее голову к груди. Они мягко покачивались, следуя за ритмом лютни, и после нескольких мгновений, растянувшихся на века, Артур нежно приподнял ее подбородок. Она продолжала смотреть в его серые, волчьи глаза, а он выглядел так, словно что-то осенило его.
– Нимуэ, – он заколебался. – А что, если это ты?
– Если я – что?
– Если моя честь – это ты? – Артур говорил совершенно серьезно. – Если ты – то правосудие, которому я должен послужить?
Нимуэ начала было отвечать, но их внимание отвлек шум у входа в пещеру. Дети рванули вперед, в пещеру ввалился поток новых беженцев, растерянных и измученных. Музыка прекратилась, и все тут же позабыли про Единение, спеша принести вновь прибывшим воду и еду. Спустя мгновение Нимуэ увидела мальчика, с ног до головы покрытого засохшей грязью: он стоял, уперев руки в бока, и бесстрашно разглядывал пещеру.
– Б-Белка? – шепнула она. Шагнула вперед, чтобы убедиться, и крикнула снова: – Белка!
Он обернулся к ней, и чумазое лицо озарила широкая улыбка.
– Нимуэ!
Он бросился к ней в объятия, чуть не сбив с ног, а она принялась вертеть его, ища раны.
– Я пытался остаться, но там повсюду были паладины, и…
Нимуэ снова обняла его и притянула к себе.
– Ох, Белка, ты был таким храбрым!
За его плечом она увидела двух воинов. Первой оказалась длиннорукая женщина, одетая в мантию такого густо-фиолетового цвета, которого Нимуэ никогда прежде не встречала. Женщина прятала лицо под капюшоном, а в руках держала тонкий посох, вырезанный из гладкого дерева, не поддающегося опознанию. Тонкие пальцы заканчивались блестящими черными ногтями, неестественно изогнутыми и острыми, точно ножи. Примечательнее всего был густой пятнистый хвост, выглядывающий из-под мантии. Кончик хвоста нервно подергивался.
Вторым вошедшим оказался высокий рыцарь в кожаных доспехах. Правое плечо закрывал блестящий зеленый наплечник, на бедрах висел широкий меч, за спиной – длинный лук, а голову венчал зеленый шлем с железным забралом и изогнутыми рогами.
– Он тебя спас? Этот рыцарь в зеленом? – спросила Нимуэ. Белка ухмылялся:
– Что, Нимуэ, неужели не узнаешь?
Зеленый Рыцарь стащил с головы рогатый шлем, открывая взмокшее лицо с худыми щеками, высоким лбом и неровной козлиной бородкой. От шока Нимуэ открыла рот, глядя в глаза, которых не видела десять лет.
– Это же Гавейн! – Белка все тряс ее за плечо. Артур нахмурился.
– Что еще за Гавейн?
Ошеломленная, Нимуэ потащила Белку за руку в направлении Зеленого Рыцаря, который даже не сразу заметил, что дети фейри тянут его за перчатки и пояс. Подняв глаза на приближающуюся Нимуэ, он растерянно сощурился, не в силах после стольких лет вспомнить ее лицо.
– Гавейн, это же я, – ее голос дрожал. – Я, Нимуэ.
Его лицо просияло, точно солнце.
– О нет, нет, ты не можешь быть Нимуэ! Точно не можешь! – он громко засмеялся и, обняв, поднял ее над землей. Оба пытались говорить одновременно.
– Ты должен мне все рассказать! Когда ты вернулся? – воскликнула Нимуэ.
– Где, черт возьми, тощая любительница лазать по веткам, которую я оставил? Кто эта прелестная молодая женщина? Это ты обязана все мне рассказать! – перебил он.
Артур мялся рядом, пока Нимуэ не заметила, как ему неловко.
– Гавейн, это Артур. Мы… – она нервно рассмеялась. – Друзья? Трудно сказать однозначно. В общем, мы проделали вместе довольно долгий путь.
Гавейн окинул Артура взглядом.
– Наемник?
– Время от времени, – кивнул Артур.
– И человек, – без улыбки отметил Гавейн.
– Ага. – Артур небрежно поправил меч на поясе. Гавейн задумчиво почесал подбородок.
– Что ж, спасибо, что позаботился о нашей Нимуэ.
– Вашей Нимуэ? – выделил голосом Артур.
– Я своя собственная!
Гавейн протянул Артуру руку.
– Отдохни здесь – столько, сколько потребуется. Мы разделим с тобой то немногое, что имеем.
