Тридцать один
Леди Люнет погладила короткий мех серой кошки, лежавшей у нее на коленях, и перевернула маленькие песочные часы на окне. Песок начал сыпаться вниз. Она аккуратно столкнула кошку.
– Прочь, уходи! Мне надо работать.
Мяукнув, короткошерстная кошка запрыгнула на обитую бархатом скамью и свернулась в клубок. Леди Люнет отщипнула кусок теста на имбирный пирог, тихонько напевая под нос, раскатала его – и в этот момент раздался стук в дверь.
– Кто там? – недовольно спросила она.
Тяжелая дубовая дверь со скрипом приоткрылась, и в маленькую щель протиснулась голова Мерлина.
– Ваше Величество королева-регент?
Невидимая ледяная броня сковала леди Люнет. Она улыбнулась, не разжимая губ.
– Лорд Мерлин, какой приятный сюрприз! Чем обязана честью? Могу я предложить вам пирожное с вишневым заварным кремом?
Мерлин восхищенно оглядел многочисленные подносы с разноцветными десертами.
– Вынужден отказаться, миледи, ибо весьма сытно поел при дворе. Однако я слышал, они восхитительны.
– Тогда вина, – леди Люнет указала на кувшин с вином и два серебряных кубка. – Вас, должно быть, мучает жажда после столь волнительного дня.
Мерлин почесал бороду и, настороженно глядя на вино, отказался.
– Волнительный день… Да-да, разумеется, – он опустился на деревянную скамью у изножья кровати леди Люнет и склонил голову, глубоко задумавшись. Улыбка королевы слегка померкла.
– Чем могу помочь?
Мерлин наконец поднял голову и посмотрел в окно на заходящее солнце.
– Почему-то именно сегодня я вспомнил одну историю. Может быть, вы тоже слышали о ней – ее называют историей повитухи.
– Боюсь, что нет, – Люнет задумчиво смотрела на тесто.
Голос Мерлина был мягким, когда он начал рассказ.
– Говорят, это была необычайно холодная майская ночь, такая, что мороз перебил все посевы. И все же народ стоял под открытым небом, держа в руках свечи, ибо в ту ночь родился король. Это было необычайно важно, ведь старый король умер всего несколько месяцев назад, оставив королеву-регента, которая, разумеется, не имела кровных прав на трон. Однако ребенок, если родится мальчик, будет королем по праву.
Леди Люнет осторожно положила еще одно вылепленное печенье из сырого теста на поднос, где уже лежало множество таких же. Ее лицо оставалось каменно-спокойным.
Мерлин постепенно увлекался и, сложив руки на груди, откинулся, наслаждаясь ролью рассказчика.
– Но на исходе ночи стало ясно, что ребенок в чреве королевы не двигается и не пытается бороться. И хотя она молилась святой Маргарите о скором разрешении, столь же легком, как побег самой Маргариты из желудка дракона, ребенок родился мертвым, – Мерлин сделал паузу. – Это был мальчик.
На мгновение леди Люнет прикрыла глаза, а Мерлин продолжал:
– Понимая, что мертворожденное дитя лишит ее права на трон, королева сговорилась с повитухой. И вот, при свете луны повитуха тихо выскользнула из замка, направляясь в знакомый ей дом крестьян, где недавно праздновали рождение мальчика.
Леди Люнет принялась аккуратно лепить следующее печенье.
– Говорят, что матери мальчика щедро заплатили золотом из королевской казны, – сообщил Мерлин. – Однако несколько дней спустя она задохнулась насмерть. Поговаривают, что причиной тому был яд.
Люнет усмехнулась и даже тихонько рассмеялась. Мерлин поднялся на ноги, сцепил руки за спиной и глубоко вздохнул:
– Разумеется, всякий, кто мог что-то знать о заговоре, встретил аналогичную кончину, – тут он повернулся к леди Люнет. – Всякий, но не повитуха, которая, боясь за свою жизнь, бежала из королевства и никогда не возвращалась.
Королева закрыла ставни на окне, чтобы заслониться от закатного солнца. Мерлин потянул себя за кончик уха, размышляя.
– Надо полагать, если бы ее когда-нибудь обнаружили, то она бы представляла большую опасность для короля.
Леди Люнет отставила тесто в сторону.
– Думаю, именно поэтому она никому не показывалась на глаза, что было разумно, учитывая судьбу прочих участников заговора. Возможно, более простое объяснение заключается в том, что она никогда не покидала королевства и с ней произошло то же, что и с бедной матерью, которая продала ребенка за несколько золотых.
– Да, я тоже всегда подозревал это, – кивнул Мерлин. Медленно зашагал к двери и внезапно остановился. – Хотя, конечно, есть и третий вариант.
– Какой? – резко спросила леди Люнет. Глаза Мерлина блеснули.
– Возможно, повитуха жива и здорова и находится под моей защитой. Хорошего дня, Ваше Величество.
Леди стиснула зубы, а Мерлин распахнул дверь и устремился вниз по лестнице. Грохот оповестил о том, что дверь в покои королевы закрылась, и в башне воцарилась тишина. Леди Люнет взглянула на песочные часы: в нижней половине уже скопилось довольно много песчинок.
– Кыс-кыс-кыс, – позвала она кошку. Попыталась снова, но безуспешно. Не дождавшись ответа, леди Люнет наклонилась и взглянула в пустые мертвые глаза. Кошка лежала там же, на бархатной скамье.
Удовлетворенно улыбнувшись, леди склонилась, подняла с пола недоеденное пирожное и осторожно положила его обратно на поднос.
Тридцать два
– Замок Греймалкин, – пробормотала Ева, кормя Маргариту с рук мертвой мышью. – Там живут духи любовников, Фесты и Морейи. Темные духи. Этот пьяница явно что-то замышляет.
Нимуэ разглядывала послание от Мерлина, пока Моргана, Рос, Гавейн и его спутница – женщина в пурпурном одеянии, которую, как выяснила Нимуэ, звали Кейз, – обсуждали следующий шаг.
– Ехать в одиночку слишком опасно, – заявил Гавейн. – На Королевском тракте повсюду заставы Красных Паладинов. Придется пользоваться лесными тропами, так что я поеду с тобой.
– Эч бач бру, – пробормотал Рос. Могван, сын Роса, обратился к Гавейну:
– Отец говорит, что ты нужен здесь.
– Добыча провизии и поиск выживших важнее, – согласилась Нимуэ.
– Зачем вообще ехать? – спросил Гавейн. – Этот человек служит Утеру Пендрагону. Как мы можем доверять ему?
– Согласна, – поддержала Моргана.
Нимуэ взглянула на меч.
– Артур бы сказал, что Утер Пендрагон – наш лучший шанс на выживание.
От упоминания Артура у нее кольнуло в груди.
– Ну и где эта храбрая человечья кровь? – рыкнул Гавейн. – И что его «король» сделал для нас, кроме как сидел сложа руки, пока фейри убивали от самого Шлака до Хоксбриджа и Дьюденна?
– Я сама видела эту бойню и не нуждаюсь в твоих напоминаниях, – резко ответила Нимуэ. Гавейн сел на камень, кипя от гнева. – Таково было последнее желание моей матери. А Мерлин не дал повода не верить ему.
