– Живи!
Взгляд Нимуэ скользнул по Мечу Силы, лежащему на земле, перепачканному кровью Мерлина. Внезапно она ощутила, что меч притягивает ее к себе, что она падает куда-то в глубины его памяти. В темноте она слышала крики и видела лица женщин и детей, молящих о пощаде, груды отрубленных конечностей и тела, молнии и огни. Она видела реки крови, текущие по римским акведукам…
– Не смотри на меч, Нимуэ! – это был голос Мерлина в ее голове. – Не касайся его истории, там лишь ужас! Отвернись! Отвернись немедленно!
Она с трудом вырвалась из цепких лап видения и снова оказалась рядом с Ленор, в секретной крипте под Затонувшим Храмом. Мать несла меч мимо каменной статуи Арауна, Короля Подземного Мира, свирепого бородатого воина. На поводке он держал гончих, которые охотились за душами мертвых. У ног Арауна лежали пустые каменные ножны, и Ленор сунула в них Меч Силы.
– Должно быть, именно отсюда она его потом и извлекла, – мысленно сказала Нимуэ Мерлину.
– Я не знаю, – ответил он, так же мысленно. – Она сказала, что меч уничтожен, и я предположил, что у нее было Пламя фейри. Может, я просто хотел верить ей.
Воспоминания снова померкли, и появилась другая картинка. Мерлин был в сознании, но совсем слаб, и Ленор сидела рядом, с миской каши в руках, пытаясь накормить его. Он оттолкнул ее руку. Не сдаваясь, она отставила миску в сторону, зажала ему нос, заставив открыть рот, и впихнула туда ложку. Мерлин недоверчиво уставился на Ленор. По его бороде стекала каша, и она фыркнула, сдерживая смех.
Вспышка света снова перенесла Нимуэ, и она увидела, как Ленор поддерживает Мерлина, а он пытается делать первые неуверенные шаги по тропинке Железного Леса. Румянец уже вернулся на его щеки.
– Как тебя зовут? – спросила Ленор.
– Я прожил много жизней и откликался на многие имена. Но в этих землях меня знают как Мерлина. Могу я спросить, что ты сделала с мечом?
– Он больше не проблема.
– Это не ответ, – покачал головой Мерлин.
– А ты мне не хозяин, так что хватит с тебя и такого ответа.
– Должно быть, я встретил достойного соперника, – улыбнулся Мерлин.
– Ты очень высокого мнения о себе, – заметила Ленор, и Мерлин усмехнулся.
– Я рад избавиться от меча. Сколько себя помню, меня метало в водовороте политики, интриг и Войн Теней. Думаю, я готов к новой жизни.
– Я слышала твое имя прежде, Мерлин, и знаю, какую роль ты сыграл в этих войнах. Они не принесли ничего хорошего ни простым людям, ни фейри.
– Но начинались во имя блага, – парировал Мерлин, защищаясь.
– Кровь порождает только кровь. И никогда еще мир не покупался мечами, – сказала Ленор. Мерлин помолчал, глядя на нее. Его глаза блестели.
– Похоже, судьба привела меня в дом исцеления и мудрости.
Их взгляды встретились.
В розовых лучах рассветного солнца Нимуэ успела уловить секундный образ Феста и Морейи, которые сплелись в последнем объятии: губы едва приоткрыты, руки ласкают шеи. Это было нежное и мимолетное видение, канувшее в утреннем тумане.
Нимуэ утирала мокрые глаза, пока Мерлин набивал трубку.
– Я бы сказал, что становится легче, – он выдохнул кольцо ароматного дыма и грустно улыбнулся, – но это не так.
В желудке у Нимуэ заурчало, и она рассмеялась:
– Ты пригласил свою дочь в великолепный замок, но не принес ничего поесть!
Мерлин покраснел, совершенно смущенный.
– Боги, мне ужасно жаль! Дай мне минутку, я только… одну минуту, – он поторопился прочь с галереи.
Тридцать пять
Нимуэ и Мерлин прогуливались по увядшим садам замка Греймалкин под лучами бледного утреннего солнца. Некогда цветущие вишни и груши, грядки с мангольдом, фенхелем и луком-пореем – все теперь было высушено и превратилось в шелуху.
– Боюсь, что замок Греймалкин оставил нам скудную добычу, – пожаловался Мерлин. – Но ты ведь Ведьма Волчьей Крови, так? Почему бы тебе не использовать твою мощную связь с Сокрытым, дабы устроить нам великолепный пир?
Нимуэ покачала головой:
– Все не так просто – по крайней мере, в моем случае. Этот дар… он поражает меня, точно молния. Он приходит, когда ему угодно.
– Жаль. Это редкий дар, усиленный магией меча, и ты могла бы стать поистине грозной колдуньей, если бы не твой страх.
Эта реплика заставила Нимуэ напрячься. Мерлин, казалось, ничего не заметил и продолжал:
– Ты точно как твоя мать. У нее был настоящий талант к магии, а она потратила его на то, чтобы служить повитухой крестьянам.
Серебряные лозы поползли по шее и щеке Нимуэ.
– Еще одно дурное слово о моей матери, и ты увидишь поистине опасную магию, старик.
Мерлин заметил, что несколько увядших растений у их ног свернулись кольцами, точно змеи перед броском. Он одобрительно кивнул.
– Гнев – хороший стимул, но он редко бьет в цель и слишком быстро затухает. Куда лучше сдаться и позволить дару вести тебя.
Нимуэ поняла, что ее провоцируют, и немного успокоилась. Она одарила Мерлина кривой ухмылкой.
– Вообрази то, чего ты жаждешь достичь, – посоветовал он.
– Сказала же, я не могу это контролировать! – резко ответила Нимуэ.
– Потому что контроль – не твое дело. От тебя требуется лишь намерение. Позволь Сокрытому воплотить его.
Нимуэ отвернулась от Мерлина и обхватила себя за плечи. На мгновение она успокоилась, вдохнув морской воздух, и протянула руку, воображая цветущий зеленый сад. Серебристые метки Эйримид потянулись вверх по ее щеке.
Мерлин заметил какое-то движение в траве. Сильные стебли пробивались сквозь пласт сорняков, крошечные бутоны расцветали, превращаясь в плоды мангольда и капусты. Ветви фруктовых деревьев заострились, покрылись рябью зеленых листьев, засверкали спелыми вишнями и золотисто-коричневыми грушами. Всего за несколько мгновений Нимуэ превратила заросли в цветущие сады.
Мерлин сорвал грушу с одного из деревьев и протянул Нимуэ. Она осторожно откусила.
– Это первый урок тебе, юная Нимуэ.
Она с удовольствием вгрызлась в плод, пачкая улыбку грушевым соком. Пребывая во тьме, она позволила себе каплю надежды.
Мерлин подал Нимуэ миску с тушеным мясом. Они сидели в Большом зале прямо на полу, перед ревущим Пламенем фейри.
– Я известен многими талантами, Нимуэ, но никак не умением готовить, – сознался Мерлин. – И боюсь, у нас нет ложек.
