«..3 часа 15 минут бесцельно ходил по городу, много и нервно курил, потом вышел на набережную Куры и 1 час 10 минут просидел на лавке. После чего никуда не заходил и возвратился на квартиру Гобелидзе. За это время ни с кем в контакт не вступал и никому не звонил…
На следующий день, в 12:05 объект «Здоровяк» вышел из подъезда, в течение 30 минут прогуливался по городу, затем 25 минут толкался в торговых рядах супермаркета. Все это время квалифицированно проверялся».
В 13:20 Джапаридзе и Чиковани, наконец, вздохнули с облегчением. Доклад агентов наружки не оставлял сомнений: Балашвили направляется к отелю «Старый Тбилиси». Там в отдельном номере томился в ожидании Коладзе. Звонок Чиковани поднял его на ноги. Проверив аппаратуру скрытой видеозаписи, он выставил из холодильника на стол закуску и бутылку с чачей. Скрип двери заставил Коладзе обернуться. На пороге стоял Балашвили. Его вид говорил сам за себя. Румянец сошел, щеки запали, а под глазами после бессонной ночи образовались мешки.
— О, Марлен, как ты кстати! — воскликнул Коладзе и широким жестом пригласил к столу.
Балашвили, сделав вид, что не заметил протянутой ему руки, вошел в номер, тяжело опустился в кресло и немигающим взглядом уставился на Коладзе. Тот потянулся к бутылке и нарочито бодро предложил:
— Ну что, для разгончика выпьем самогончика?
— Нет! — отрезал Балашвили и потребовал: — Говори, чего вы от меня хотите?
— Хотим? Не хотим, а предлагаем.
— И что же?
— Смотри! — Коладзе открыл металлический кейс, достал пухлый пакет и встряхнул.
На стол посыпались 100-долларовые купюры. Их горка росла. В глазах Балашвили вспыхнул и погас алчный огонек. Это не укрылось от Коладзе: денежная наживка оказалась сильнее любви к родине, и он небрежно бросил:
— Это только аванс.
Балашвили, облизнув губы, спросил:
— И сколько здесь?
— Три тысячи баксов. Кстати, Марлен, у русских ты много получаешь?
— 21 тысячу рублей, а с премией выходит 23.
— Ха, это же копейки. Мы будем платить тысячу баксов, плюс отдельный бонус за каждую важную информацию.
— Сколько всего?
— С твоими возможностями хватит, чтобы купить крутую тачку и виллу в Батуми.
— Виллу? — гримаса исказила лицо Балашвили, и он мрачно обронил: — Скорее камеру в Лефортово.
— Марлен, ну к чему такие страсти? Мы с тобой профессионалы! И потом наша работа займет не больше года.
— Года?! А что потом?
— Потом ФСБ и России будет не до тебя. Мы их окунем в такое дерьмо, что им век не отмыться.
— Значит, год? — уточнил Балашвили.
— Да, — подтвердил Коладзе.
— Ладно, я согласен. Как будем поддерживать связь?
— О, это уже деловой разговор! — заявил Коладзе, снова потянулся к бутылке с чачей, разлил по рюмкам и произнес тост: — За наш общий успех!
Балашвили залпом выпил и даже не поморщился, давало знать о себе нервное напряжение. Коладзе, закусив сулугуни, принялся подсовывать ему закуски. Балашвили мотнул головой и просипел:
— Наливай еще.
— Легко, — живо откликнулся Коладзе и снова наполнил рюмки чачей.
Они выпили. Балашвили закусил и повторил вопрос:
— Так как будем поддерживать связь?
— Во Владикавказе есть проверенный человек, через него…
— Хвича, что ли? — перебил Балашвили.
— Да.
— Он ваш агент?
— Не совсем, — уклонился от ответа Коладзе и пояснил: — Важно, что он каждый месяц мотается через границу.
— Вот это и плохо. ФСБ рано или поздно за него зацепится, начнет копать и выйдет на меня. Нет, так не пойдет! — отказался Балашвили.
— Это на первое время. Через месяц-другой мы организуем более надежный канал связи, — поспешил развеять его опасения Коладзе и, двинув по столу горку долларов, поторопил: — Давай-давай, сгребай капусту, пока не прокисла!
Балашвили ответил кривой ухмылкой и принялся рассовывать деньги по карманам. И когда стол опустел, Коладзе подал ему бланк, ручку и пояснил:
— Марлен, осталась одна техническая деталь. Поставь свой автограф, а сумму напиши прописью.
— Какой еще автограф? Не буду! — заартачился Балашвили.
— Марлен, но ты же понимаешь, деньги любят счет. Твоя расписка — чистая формальность.
— Знаю, я эту формальность — крючок, чтоб я не сорвался, — буркнул Балашвили, вписал в бланк сумму полученных долларов и, помявшись, поставил подпись.
Коладзе положил расписку в кейс, разлил чачу по рюмкам и предложил тост за успешное сотрудничество. Они выпили, и затем он принялся опрашивать Балашвили по его сослуживцам — офицерам разведотдела армии. Грузинскую разведку интересовали их сильные и слабые стороны, положение в семье, перспективы по службе, а главное, закордонная агентура ГРУ, действующая в Грузии.
Во Владикавказ Балашвили — теперь уже агент Специальной службы внешней разведки Грузии — возвратился с заданием: собирать сведения о боевой и мобилизационной готовности частей СКВО и военных формирований Республики Южная Осетия. В понедельник он вышел на службу. К этому времени страх перед возможным разоблачением прошел, а что касается угрызений совести, то они его не мучили. Ее остатки были безвозвратно утеряны в номере отеля «Старый Тбилиси».
Три тысячи долларов, полученные от Коладзе, и обещание выплачивать отдельные бонусы за каждую дополнительную, помимо задания, секретную информацию подогрели денежные аппетиты Балашвили. Воспользовавшись ситуацией, он сделал электронную копию с совершенно секретного документа, содержащего сведения о мобготовности частей округа, и перебросил на флешку. На этом шпион не остановился и сканировал электронный справочник с данными на руководителей силовых структур Республики Северная Осетия. На очередной встрече с Имерлишвили, проходившей в ресторане «Леди Фокс», Бала-швили передал ему собранную информацию, но только ее часть. Начинающий шпион быстро сообразил, как можно подзаработать на грузинской разведке, и решил выдавать секреты дозированно.
Имерлишвили было не до таких расчетов. Секреты — флешка Балашвили — жгли ему карман. Он спешил избавиться от нее, под предлогом оказания помощи больной матери взял отгул в части и, когда наступили выходные, выехал в Грузию.
В Гори его встретил сам Чиковани. Их встреча проходила по уже отработанной схеме. После обеда в ресторане они продолжили разговор на конспиративной квартире. Имерлишвили передал Чиковани флешку Балашвили. При этом он не забывал про свой денежный интерес, сообщил сведения, которые получил на последнем совещании, проходившем в штабе 58-й армии. Чиковани не спешил раскошелиться и предложил провести расчет после того, как с материалами ознакомятся специалисты.
