Время ультиматума, установленное манифестантами для власти, истекало. Не получив ответа, они в 11:30 выстроились в колонну, развернули плакат «Мы требуем снижения норм» и направились к Дому правительства. По пути толпа увеличивалась подобно снежному кому. К магистратуре подошло не менее пяти тысяч человек. Воздух сотрясли гневные возгласы: «Мы рабочие, а не рабы!», «Долой нормы!»
Растерянный лепет представителей горкома СЕПГ, вышедших к рабочим для проведения «разъяснительной работы», только еще больше распалил их. Манифестанты двинулись дальше по Лейпцигерштрассе к Дому правительства. Дорогу им преградил полицейский заслон. Рабочие остановились, враждебно поглядывая на таких же, как и они сами, немцев, но не решались прорвать оцепление.
К манифестантам обратились министр тяжелой и горнорудной промышленности Зельбаум и статс-секретарь министерства строительства Вольф. Они пытались довести до бурлящей от негодования толпы запоздалое решение Политбюро ЦК СЕПГ, отменяющее злополучное постановление правительства ГДР от 28.05.1953 года «О повышении норм выработки строительным рабочим на 10 %». Манифестанты не захотели их слушать, принялись свистеть и бросать камни. Двоих полицейских, попытавшихся навести порядок, жестоко избили. И только после выступления секретаря Берлинского горкома СЕПГ по пропаганде Брандта толпа угомонилась и стала расходиться. К вечеру обстановка в Восточном Берлине, казалось, нормализовалась. В этом верховная власть ГДР жестоко обманулась.
16 июня с восходом солнца из той части города, что находилась под контролем западных оккупационных войск, в воздух поднялись сотни воздушных шаров с листовками, в них содержались призывы к восстанию. Пропитанные ядом ненависти и вражды, они усыпали восточные земли Германии. Позже, на Потсдамербрюкке, перед биржей труда собралась разношерстная толпа безработных. К ней присоединились провокаторы и штурмовики, подготовленные западными спецслужбами. В 8:30 к сборищу подъехали три легковые машины, из них вышли американские офицеры.
Спустя несколько часов на допросе у следователя МГБ ГДР один из задержанных погромщиков — Кальковский — показал:
«…Американский офицер, называвший себя мистером Хайфером, выступал на ломаном немецком языке и призывал направиться в демократический сектор Берлина. Всем, кто примет участие в этом деле, обещал продукты и бесплатный отдых с семьями в курортных местах».
Подчиняясь распоряжениям американских офицеров, подручные из числа немцев принялись выстраивать толпу в колонны. После завершения построения на площадь подъехали грузовые машины, из них «демонстрантам» раздали «коктейль Молотова» — бутылки с зажигательной смесью и металлические прутья. Возбужденная толпа, подогреваемая провокаторами, ринулась в восточный сектор Берлина, смела заградительные барьеры, цепь полицейских и принялась крушить все на своем пути. Самую грязную работу — убивать, поджигать и провоцировать — американские и британские спецслужбы поручили тем, кто должен был отбывать пожизненный срок: бывшим эсэсовцам, карателям из зондеркоманд, сотрудникам абвера и Главного управления имперской Германии (фашистской).
Все тот же Кальковский рассказал следователю МГБ:
«…С августа 1952 года я не имею постоянной работы, получаю лишь незначительное пособие по безработице и при наличии семьи из 9 человек, естественно, испытываю большие материальные трудности. Этим воспользовался один мой знакомый из Западного Берлина, который подтолкнул меня на преступный путь, пообещав прилично заплатить за участие в подстрекательстве населения демократического сектора Берлина к массовым беспорядкам. Его фамилия Гюттинг Пауль, во время войны служил в войсках СС, имел чин унтер-штурмфюрер.
До осени 1952 года он проживал в советской зоне оккупации, а затем поселился в американском секторе Берлина. На мой вопрос о причине смены жительства он дословно выразился, что по заданию «Группы борьбы против бесчеловечности» занимался отравлением скота, а сейчас периодически выезжает в города ГДР, откуда привозит интересующую Запад информацию.
16 июня 1953 года, после 6 часов вечера, в мою квартиру явился Гюттинг и предложил мне принять участие в организации массовых беспорядков в демократическом секторе Берлина, чтобы начавшуюся там забастовку превратить в восстание. При этом он добавил, что за организацию всего этого получил 2000 западных марок, но от кого, не уточнил.
Мне лично в случае принятия его предложения Гюттинг пообещал заплатить. Затем, видимо для моего успокоения, Гюттинг сказал, что я не один, а многие из проживающих в западном секторе Берлина немцы соберутся завтра утром на Потсдамербрюкке, чтобы принять участие в переходе границы сектора и организации беспорядков».
Другой задержанный, также житель западного сектора Берлина, Гетлинг признался:
«…16 июня я посетил биржу труда, отдал женщине рабочую книжку, чтобы поставить штамп, она сказала мне, чтобы я зарегистрировался у того господина, который сидел в отдельной комнате. Я спросил женщину, кто этот господин, и получил ответ, что американский офицер. Когда я подошел к американскому офицеру, последний спросил меня, когда я последний раз получал пособие как безработный. Я ему ответил, что последний раз получал пособие неделю назад, а сегодня должен получить за прошлую неделю.
Американец мне ответил, что деньги я получу в том случае, если приму участие в забастовке в демократическом секторе. Желая получить деньги, я решил принять участие. Только после этого я получил рабочую книжку со штампом и пособие как безработному 39 западных марок. Кроме того, американский офицер сказал, что за участие в забастовке получу дополнительно еще 78 марок».
Бесчинства толпы продолжались весь день. Только к вечеру 16 июня Народной полиции и органам МГБ ГДР удалось обуздать ее и восстановить порядок на улицах Восточного Берлина. Ночь прошла спокойно. Власти ГДР перевели дыхание, им представлялось, что с насилием покончено. Это была иллюзия, порожденная в высоких кабинетах, где властвовал дух махровой бюрократии.
Наступило 17 июня. С приходом дня дождь над Берлином прекратился. За густой пеленой тумана, поднимавшегося над Шпрее, проглядывал оранжевый диск солнца. Звонкую утреннюю тишину нарушили веселый перезвон трамвайных стрелок и басистый звук автомобильных клаксонов. Приближалось начало рабочего дня, но на улицах было непривычно малолюдно. Город, словно в предчувствии большой беды, не хотел просыпаться после мирной ночи. Стрелки часов приближались к 9:00. К этому времени в западных секторах Берлина, а также на Сталиналле, Маркс-Энгельс плятц снова собрались толпы безработных и строительных рабочих. Подстрекаемые провокаторами, они, подобно грозовым тучам, наливаясь ненавистью, двинулись к центру Берлина.
Партийные функционеры СЕПГ в качестве щита двинули навстречу толпе три автомашины с радиоустановками. Ораторы-пропагандисты фактически были отданы на расправу. Власть не выделила им охраны. Они двигались навстречу своей трагической судьбе, призывали демонстрантов прекратить забастовку и сесть за стол переговоров. Призывы только распалили кипящую от злобы толпу. Она опрокинула первые две машины и принялась их крушить. Третью радиоустановку захватила группа боевиков. Они растерзали женщину-диктора, жестоко избили водителя и призвали демонстрантов к восстанию и захвату правительственных зданий.
