— Черт возьми, — восхищенно сказала она, — первоклассная «Смешная дорожка».
Буллок сделал еще глоток из фляжки и откинулся на спинку стула. Его наплечная кобура висела рядом, в руке он держал трехдюймовый револьвер. Его значок в кожаном чехле был прикреплен к кобуре. Разговаривая с Монклер, он наклонялся вперед.
Она сидела на другом стуле, стуча ногой по полу. Она была одета в джинсы и фланелевую рубашку, откуда немного было видно грудь. Буллок старался не останавливать на ней взгляд надолго. Монклер работала ночным менеджером мотеля, однако когда-то она была Девушкой-Календарем.
Не из тех, которые ходят в бикини и держат в руке бутылку пива. Она была подельницей среди множества других. Человеку-Календарю пришла в голову блестящая идея вербовать в банду женщин, поскольку он пытался отличаться от остальных низкосортных злодеев. Джулиан Дэй также пришел к выводу, что женщины у него на зарплате были от него без ума, и у него никак не получалось не распускать свои руки, от которых девушек бросало в дрожь.
Они уходили, одна за другой.
Несмотря на годы тяжелой жизни и наркотики, тело Монклер было подтянутым и спортивным. Она начала заниматься, когда была членом команды Дэя, и с тех пор продолжала. Ее лицо с ранними морщинами, однако, свидетельствовало о том, что она пережила после побега от жестокой приемной семьи в возрасте четырнадцати лет. Буллок восхищался ее упорством. Время от времени он по-прежнему тягал гантели, поэтому в руках и груди чувствовался мышечный тонус. Тем не менее с края эластичного пояса свисал пивной живот.
— У тебя достаточно ясная голова, чтобы повторить это еще раз? — спросил он. — Или это дерьмо привело тебя в восторг?
Не говоря ни слова, она встала и прошла в крошечный смежный туалет, театрально перевернув пудреницу, детским взглядом наблюдая, как зеленый порошок, словно чужеземный снег, падает в унитаз. Она нажала на слив и вернулась, сев обратно на стул. На столе по-прежнему лежал порошок, но её ответ был ясен.
— Я чистая как стеклышко, Харв, — сказала она. — Выкладывай, малыш.
Переведя взгляд с экрана на Монклер, Буллок снова почесал спутанные бакенбарды с проседью.
— Главное — то, что нам рассказала твоя подружка Сьюзи, — ответил он. — Что она точно знает, что Питон Палмарес устроил дело на старой фабрике Novick Novelties.
— Она в этом уверена. — Монклер решительно кивнула. — Она была там около месяца назад. Палмарес позвал толпу девушек к себе, на большую вечеринку. Выпивка, наркотики, телки, сверкающие своими прелестями, и все в таком духе. Это было на верхнем этаже, в его кабинете, обставленном по высшему разряду.
— Ты уверена, что она не была под кайфом и все это не перемешалось у нее в голове?
— Нет, Харви, она не была под кайфом, — ответила Монклер. — Палмарес выложился на полную, чтобы произвести впечатление на мужика из «Интергэнг», Маннхейма. Сам понимаешь, чтобы получить больше финансирования для расширения бизнеса вдоль всего восточного побережья. Его команда встретила Сьюзи и девочек на первом этаже у лестницы, потому что лифт не работал. Когда они проходили мимо этажа под кабинетом Питона, все было закрыто, и в креслах перед металлическими дверями сидели охранники. Она сказала, что слышала шум вентиляторов, но она вела себя спокойно и не показала, что что-то поняла.
Монклер и ее подруга Сьюзан Клосмейер, две девочки из неблагополучных семей, которые в детстве познакомились через систему патронажного воспитания, были под кайфом от «Смешной дорожки», когда Сьюзи поделилась сплетней о Палмаресе и его производственной базе. Клосмейер тогда была под кайфом, и именно в тот вечер Монклер поняла, что ей самой пора отказаться от веществ.
Сьюзан рассказывала, что Палмарес любит швырять деньги на ветер, и что он использовал «Смешную дорожку» как ступеньку к чему-то большему. Он говорил о захвате всех ракет в Готэме.
Буллок кивнул. Вентиляторы использовались для разгона запаха химикатов, чтобы не привлекать внимания к фабрике, в которой до этого было пусто.
— Ладно, хорошо, — сказал он и сел, положив кобуру на стол.
— Ты уверен, что справишься, Харви? — спросила она, глядя на оставшуюся изумрудную пудру и облизывая нижнюю губу.
— Я заберу страницу из пьесы этого ушастого урода. — Буллок невесело усмехнулся. — Сначала я откопал чертеж фабрики в строительном отделе. Потом придумал, как отвлечь его, чтобы задержать.
Монклер снова встала, слегка наклонилась над столом и краем ладони смахнула порошок на бумажную салфетку. Она скомкала бумагу и вытерла остатки с рук, отправив их на бежевый ворсистый ковер. Он представил себе, как какой-нибудь таракан всасывает наркотик, как его мозг взрывается, и он мечется по полу.
— Но разве он не держит деньги в сейфе? — спросила она, направляясь в туалет.
— Да, скорее всего, — ответил он, — но я заставлю его перенести деньги, и тогда произойдет ограбление.
— Вот как? — весело спросила она. Она снова зашла в туалет и смыла скомканную салфетку, после вернулась и села на диван, утонув в его мягких подушках.
— О да, — ответил он.
Она криво улыбнулась:
— Ну разве ты не умница?
Он снова задержал взгляд на чудесной ложбинке.
— А разве умные мальчики не заслуживают награды?
— Я польщена, но не настолько, большой мальчик. — Она ухмыльнулась — ее десны стали зеленоватого оттенка. — Давай придерживаться деловых отношений.
Буллок вздохнул и еще раз глотнул из фляжки, наблюдая за бейсбольным матчем. Пока опережали «Рыцари».
18
В бывшем штабе нефтяной и газовой компании Мескина трое бывших подельников злодеев достали ломы, дрели на аккумуляторах и две кувалды.
Здесь, наверху, в бывшем отделе кредиторской задолженности, занимавшем большую часть восьмого этажа, сохранились целые стены и, на удивление, несколько столов, стульев и картотечных шкафов. Так как здание было старое, стены были гипсовые и реечные, а не гипсокартонные. Чтобы разрушить стены и посмотреть, есть ли что-то под ними, требовалась недюжинная сила. Осколки штукатурки хрустели под их ботинками, поднимая облако белой пыли на уровне пола, которое кружилось в ярких лучах галогенных фонарей.
— Дело дрянь, — сказал человек без мочки, глубоко дыша и сжимая в руках тяжелую кувалду. — Надо придумать что-то другое.
— Деньги не дышат, — ответил мужчина с седыми усами. — Мы не можем приложить к стене ухо и слушать.
— Дышать — это единственное, чего они не могут, — сказал третий. Сидя на оставленном вращающемся кресле, он сделал один полный оборот. Оно завизжало и зашаталось, угрожая рухнуть под его избыточным весом. Он вскочил на ноги и поднял вторую кувалду:
— Глядите, салаги, как это делается.
— Может быть, потом им покажешь? — раздался гортанный голос из тени за балками. — Когда вернешься из Блэкгейта?
