Я обвел глазами кафельные стены – чисто. Никаких надписей ни на потолке, ни на полу, ни на двери. Мы проверили почту Сухановой по ее компьютеру, но и там не было посланий от убийцы. Я собирался после осмотра квартиры поехать в школу и узнать, не приходило ли на электронный ящик еще какое-нибудь письмо. Хотелось бы, конечно, повидать Аню, но я помнил, что сегодня смена ее коллеги, Андрея.
Мой взгляд остановился на стенном шкафчике с зеркалом на дверце. Я открыл его и принялся перебирать содержимое. Ощущение было такое, словно я копаюсь в чужом нижнем белье.
Шампунь, бальзам для волос, скраб и маска для лица, несколько гелей и масел для тела, зубная паста двух видов, ночной и дневной крем, средства для депиляции, включая воск. Батарея лаков, пенок, муссов и спреев для волос, дезодорантов и антиперсперантов. Все это было аккуратно расставлено на верхней полке. На нижней же располагались наборы теней, помада, туши, пудры, кисточки для нанесения макияжа, ватные палочки в прозрачной коробке, диски, лаки для ногтей и набор маникюрных принадлежностей в футляре из коричневого кожзаменителя. Здесь же стояли флаконы с духами и туалетная вода.
Один пузырек заинтересовал меня больше других. Это был парфюм под названием «Juliette Has A Gun» от Романо Риччи.
Я уже видел такой раньше: одна из моих бывших «коллекционировала» духи. Практически с каждой зарплаты покупала по флакончику предварительно долго и тщательно выбирая очередной «экспонат». Были у нее и совсем крошечные пузырьки с дорогущими ароматами, которые можно приобретать на вес, – в основном арабского производства. Она называла их «отливантами».
Мне пришлось в то время выслушать немало лекций по поводу сравнительных достоинств всевозможных парфюмов. Так что алый флакон от Романо Риччи не случайно привлек мое внимание: он предназначался молодым девушкам и совершенно не вписывался в туалет пожилой женщины.
Я взял его в руки и принялся рассматривать. Открыл и понюхал крышку. Запах был очень слабый. Я перевернул крышку и заглянул внутрь: пластмассовые зажимы оказались только слегка потертыми. Судя по всему, флакон открывали буквально пару раз. Я постоял, держа его в руке, – холодный и увесистый, совершенно полный.
Джульетта…
«Ромео и Джульетта» – первое, что приходит в голову. Я был почти уверен, что флакон оставил убийца. А значит, это часть послания. И он намекает на героиню знаменитой трагедии. По-русски Джульетта – это Юлия. Но может быть, имеется в виду Ромео? Роман. Костюм-то на Сухановой был мужской, так что это вполне возможно.
Похоже, убийца был неравнодушен к искусству. Теперь следовало проверить, есть ли в школе учителя, которых зовут Юлия или Роман. Хорошо, если окажется только кто-то один – это значительно упростит дело. И еще важно не опоздать.
Этот страх преследовал меня постоянно во время расследований. Серийный убийца всегда опережает полицейского, потому что тот не знает ни его мотивов, ни критериев выбора жертвы. Даже сейчас, делая подсказки, преступник оставлял себе фору.
Прихватив флакон «Juliette Has A Gun», я запер квартиру и поехал в школу.
Пушкин выглядел как обычный маленький город, с дорогим жильем, красивыми парками и скверами, элитными районами и старыми домами, доживающими свой век. Для кого-то он был источником детских воспоминаний, для кого-то – ловушкой, из которой уже не вырваться, для кого-то – просто местом работы. А для кого-то – охотничьими угодьями. Собственно, не только для убийцы, но и для меня. Только он подстерегал «коз», а я – «тигра».
Директор школы был на месте. Короб удивленно поднял глаза, когда я возник на его пороге, и отложил стопку бумаг, которые изучал.
– Доброе утро, – кивнул я, входя. – Слышали о Марии Кирилловне?
– Да, ваш коллега позвонил мне вчера вечером, около одиннадцати. Предупредил, что она не придет. Что случилось?
– Он не вдавался в подробности?
– Нет, но я так понял, что с Марией Кирилловной случилось несчастье.
– Иначе и не назовешь. – Я сел напротив стола. – Ее убили в собственной квартире.
– Господи! – выдохнул Короб, бледнея. – Как?
– Подробности опущу, скажу только, что это, похоже, тот же человек, который расправился с Зинтаровым.
– Да что же это такое творится?!
– Ничего хорошего. Я к вам, собственно, по важному делу.
– Какому? – Директор насторожился.
– У вас работают учителя по имени Юлия или Роман?
– Дайте подумать. Та-ак… у нас есть Роман Ефимович Гурин, это охранник, и Юлия Николаевна Жаркова, завхоз. Вроде все. Хотя нет, постойте! Еще учительница географии, Юлия Олеговна Романова.
– Блеск! – не выдержал я.
– Что, простите? – нахмурился Короб. – Не понял.
– Где сейчас эти трое?
– Не знаю. Наверное, в школе.
– Подскажете, как их найти?
– Роман Ефимович дежурит внизу, вы должны были мимо него пройти, Юлия Николаевна, вероятно, у себя, на первом этаже, рядом с канцелярией, а Юлия Олеговна на четвертом этаже, кабинет номер сорок три. Зачем они вам?
– Пока ничего не могу сказать. – Я поднялся.
– Вы же не думаете, что кто-то из них убийца? – Короб неуверенно улыбнулся.
– Нет, не думаю.
– Хорошо. Прямо гора с плеч.
– Может, я к вам еще зайду, – сказал я и отправился первым делом к завхозу, потому что охранника я действительно застал внизу в полном здравии, и едва ли ему грозила опасность здесь, в школе. Во всяком случае, не в то время, пока я здесь.
Завхоз сидела в маленькой комнатушке в окружении шкафов и коробок с хозяйственными средствами. Пахло пылью и старым картоном. У нее были короткие черные волосы и длинные наращенные ногти ярко-розового цвета. Она что-то печатала на компьютере и даже не слышала, как я вошел.
– Здравствуйте, – проговорил я, доставая удостоверение.
Женщина подскочила от неожиданности.
– Здрасьте! – проговорила она, увидев меня.
– Мне нужна Юлия Николаевна.
– Это я. Что вы хотите?
Я показал удостоверение:
– Старший лейтенант Самсонов. Расследую убийства Зинтарова и Сухановой.
– Ее тоже убили? – ошарашенно спросила завхоз.
– Увы, да. Вчера вечером.
– Господи, ужас какой! – Женщина схватилась за сердце. – Кто же это делает-то, а?!
– Вот это мы и выясняем. Скажите, как вы смотрите на то, чтобы к вам приставили… наблюдателя?
– Зачем? – Брови у завхоза взметнулись вверх.
– Кто-то открыл охоту на работников вашей школы. У нас есть основания предполагать, что следующей жертвой может быть человек, которого зовут Роман или Юлия.
Женщина побледнела.
