Платов повысил голос:
– Разве главный конструктор наделен полномочиями отпускать сотрудников в отпуск?
– Нет, это на мне. Но я ничего не знал.
– Куда уехал Маханов?
– Сейчас, в личном деле есть адрес.
Он порылся в папке и протянул начальнику листок.
– Еще не лучше, – проговорил Платов, – деревня в Украинском Полесье!
– Но это раньше там была граница, а сейчас она отодвинута, если вы намекаете на это!
– Капитан, я никогда, ни на что не намекаю. Я констатирую факт: вами допущена преступная халатность, в результате которой ведущий конструктор бюро, посвященный в работу под грифом «совершенно секретно»… да что там посвященный – являющийся одной из ключевых фигур в разработке новейших средств связи для нашей внешней разведки, самовольно покинул объект. Вы представляете, что вам за это грозит?
Капитан побледнел. Он-то уж очень хорошо знал, как работает карательная машина НКВД.
– Но, товарищ майор, я не отпускал Маханова, это все Гриневский.
– Когда уехал Маханов?
– Так, сейчас соображу. Домой его отпустили 18-го числа, когда вечером он получил телеграмму. Уехал он 19-го, похороны обычно проходят на третий день, значит 20-го он должен был прибыть на место… – Ройман заглянул в личное дело Маханова: – В деревню Горбино Олевского района. Это пятьдесят километров от областного центра. И соответственно должен был вернуться в понедельник утром на объект.
Платов встал из-за стола, прошелся по кабинету:
– Ты представляешь, Ройман, в какую ситуацию ты себя загнал? Главного конструктора не арестуют, от него слишком многое зависит, не тронут и Маханова, он тоже нужен для продолжения работы. А вот тебя… легко заменить. И, чтобы секреты, в которые ты посвящен, не ушли на сторону, приговор тебе вынесут быстро, и ты знаешь, какой.
– Но… товарищ майор, я же не виноват. Я столько сделал, чтобы объект функционировал в полном режиме. Ни себя, ни людей не жалел.
– Это ты председателю суда скажешь.
Ройман заплакал:
– Но как же так? Я же не враг.
– Утри сопли, капитан!
– Да-да, конечно. Вы заберете меня с собой?
– Зачем? Я поставлю в известность начальника охраны, он присмотрит за тобой, чтобы ты глупостей не наделал, а заберут тебя другие люди. Ты это очень хорошо и без меня знаешь.
– Черт бы побрал этих конструкторов.
– Они пользу стране приносят, а ты – обеспечиваешь их работу. Улавливаешь разницу?
Ройман усилием воли заставил себя успокоиться.
– Вы правы, товарищ майор государственной безопасности, я совершил преступление и готов понести за это любое наказание… вплоть до расстрела.
Платов с иронией посмотрел на капитана:
– Прекрати, Ройман. Арестовать и предать тебя суду трибунала мы всегда успеем. Надо подумать, как исправить ситуацию.
Ройман встрепенулся:
– Я готов! Скажите, что делать?
– Это ты должен сказать мне, что делать.
– В первую очередь срочно связаться с Олевском и Горбино. Вызвать Маханова на связь, убедиться, что он на месте, передать ему приказ: немедленно вернуться в Москву. Обеспечить безопасность по всему пути. Обязать секретаря райкома или председателя исполкома предоставить Маханову автомобиль до города, а начальника отделения НКГБ по району – назначить сопровождающих. В Москве его встречу я, доставлю на объект, и больше он у меня отсюда ни ногой. Если только с вашего разрешения.
– Связывайся, – решил Платов.
Ройман замялся.
– Ну что еще, капитан?
– Вы, товарищ майор, товарищу Берии о произошедшем доложите?
– Конечно. Это мой долг.
Капитан обреченно вздохнул:
– Ну, тогда мне конец…
– Не спеши умирать, занимайся делами. Твоя жизнь никому не нужна, но искупить вину придется.
– Я готов, все что угодно – снимите с должности, разжалуйте до рядового, отправьте в войска.
– Это с твоими-то знаниями об объекте?
– Ну, тогда в охрану.
– Не суетись. Обеспечь скорейшее возвращение Маханова. Тогда я… замолвлю за тебя словечко.
– Спасибо, товарищ майор!
– Рано благодаришь, пока не за что.
Платов собрался было уходить, но остановился в дверях. Ройман смотрел на него испуганным взглядом.
– А стоит ли тебе светиться?
– Я представлюсь чужим именем.
– Считаешь, на местах дураки сидят? Они в момент раскроют тебя. Нет, Ройман, продолжай руководить бюро, а Махановым займусь я лично.
– Но тогда, мне в заслугу ставить будет нечего. Я остаюсь вне игры.
– На тебе секретный объект. И заметь, я не отстраняю тебя от должности. Все, хватит разговоров. Занимайся объектом, я поехал в Москву.
– Товарищ майор, вы уж там Лаврентию Павловичу…
– Я сказал, занимайся объектом и не вздумай прессовать профессора Гриневского. Второй оплошности тебе точно не простят. А у него, если не забыл, право прямой связи с товарищем Берией.
– Да я и не думал.
Платов вышел во двор. Водитель открыл дверку. Машина выехала с объекта «Сосны» и через сорок минут уже была в Москве.
– Дальше куда, Петр Анатольевич? – спросил водитель, сержант в штатском.
– На Малую Никитскую.
«Эмка» въехала во двор дома генерального комиссара государственной безопасности и остановилась у здания с табличкой «28». Это был особняк. Человеку такого ранга и жилье соответствующее полагалось. От пропускного пункта к машине подошел человек в штатском.
– Здравия желаю, товарищ майор.
– Лаврентий Павлович у себя?
– Да, но собирается в Кремль. Проедете внутрь?
– Пройду.
– Пожалуйста.
Офицер охраны сопроводил Платова во двор особняка.
Там его встретил порученец:
– Петр Анатольевич, у вас срочное дело?
– Да, как сказать, в принципе может подождать.
– Ну, тогда…
Он не договорил, ко входу подъехал черный «Паккард», из здания вышел Берия. Он был в светлом облегченном дорогом костюме, лакированных туфлях, при галстуке, в руках держал шляпу. Позади шел старший помощник с портфелем.
Платов двинулся ему навстречу:
– Лаврентий Павлович?
– Петр Анатольевич? Что случилось? Только давай быстро, товарищ Сталин срочно вызывает в Кремль.
Платов замялся:
