«Эмка» Платова подъехала к известному в Москве особняку одновременно с «Паккардом» Берии и «ЗиСом» охраны. Второй автомобиль проехал дальше по Малой Никитской. «Паккард» заехал на территорию особняка. Как и в прошлый раз, оставив машину на улице, Платов пошел к КПП пешком. После недолгой проверки его пропустили. Пришлось ждать во дворе, пока товарищ Берия общался с семьей, переодевался.
Вышел его личный помощник:
– Товарищ Платов?
– Я.
– Лаврентий Павлович ждет вас в своем кабинете. Я провожу вас.
– Не надо, я знаю, где кабинет наркома.
– Это моя обязанность. Сдайте оружие охране на входе.
Платов сдал оружие. Помощник провел его в кабинет Берии. Помещение ничем не уступало в роскоши кремлевским апартаментам высших лиц государства. Берия в пенсне и домашнем халате сидел за столом. Из радиоприемника звучала симфоническая музыка – тихо, ненавязчиво.
– Присаживайся, Петр Анатольевич. – Берия указал на кресло у стола. – Извини, много времени уделить тебе не могу – устал. Крупное совещание прошло у товарища Сталина. Тебе тоже не мешало бы знать, о чем там говорили.
– Это относится к моей работе?
– Да, Петр Анатольевич. Совещание инициировали товарищи Тимошенко, Жданов и Ватутин. Начальник Генерального штаба генерал-армии Жуков представил донесение начальника штаба Киевского Особого военного округа. К нам сегодня перебежал немецкий ефрейтор, который утверждает, что немецкие войска выходят в исходные районы для наступления. Более того, он заявил, что нападение Германии на СССР назначено на 4.00 завтра, 22 июня.
Платов неуверенно проговорил:
– Похоже на очередную провокацию.
– Такое же мнение высказал и товарищ Сталин. Однако Тимошенко и Жуков представили данные армейской разведки о реальной подготовке немецких частей к нападению. Тебе известно, что последнее время и по линии твоего Управления приходят шифровки нашей разведки? Они разнятся только временем и датой. А в остальном разведка не сомневается в предстоящих наступательных действиях Германии.
Берия откинулся на спинку кресла:
– 16 и 18 июня в войска ушли директива и распоряжение о принятии командирами всех рангов мер по повышению боевой готовности. Сегодня же, по настоянию генерала Жукова, товарищ Сталин решил выслать в приграничные округа генеральную директиву. Думаю, в полночь она уже будет в войсках. К сожалению, уже поздно что-то серьезно изменить.
– Вы склоняетесь к тому, что германцы атакуют наши пограничные заставы в 4.00? – Платов внимательно посмотрел на наркома.
Берия отвернулся к окну:
– Да. И не только заставы, они начнут полномасштабную войну.
– И что же товарищ Сталин?
– А что товарищ Сталин?
– Но, извините, должно же быть принято решение раньше?
– Мы обсуждали этот вопрос еще в начале месяца, когда получили сигнал от агента из Берлина о плане «Барбаросса». Но о нем нам было известно и раньше. На данный момент мы не готовы к большой войне. Не готовы, Петр Анатольевич! Товарищ Сталин, как мог, пытался выиграть время, но в Берлине понимали, что в 1942 году Красная армия будет совсем не такой, как сейчас. Хорошо, что еще успели границы на Запад отодвинуть, опять-таки благодаря усилиям Иосифа Виссарионовича и дипломатического ведомства. По крайней мере, теперь линия обороны находится не на прежней границе. Но об этом – все. Теперь что будет, то будет. Какой вопрос у тебя?
Платов вздохнул:
– Он касается объекта «Сосны».
– И что там? – Глаза Берии, это было заметно даже за стеклами пенсне, приняли стальной оттенок.
– ЧП, Лаврентий Павлович.
– Я слушаю.
Платов подробно рассказал генеральному комиссару государственной безопасности о случае с инженером Махановым.
– Ты понимаешь, майор, к чему может привести этот побег?
– Почему же сразу «побег», Лаврентий Павлович? Маханов выехал на похороны отца. Смерть эта установлена, похороны прошли в деревне Горбино, откуда родом ведущий конструктор. Для того чтобы осуществить такой изуверский план, надо было сперва организовать убийство собственного отца.
– Мало ли подобных примеров? А предатели, которые уходили в Японию и оставляли здесь семьи, они что, слишком беспокоились о своих женах и детях? Они прекрасно знали, что их ждет. И все равно бросали. Это что, не убийство?
– Да, но все же…
Берия перебил Платова:
– Я не желаю слушать разные сантименты. Скажи мне, майор, Абвер интересовался новейшими разработками в технологической сфере?
– Так точно.
– Сколько мы выявили агентов Абвера?
– Много.
– С ними сотрудничали наши чиновники и высокопоставленные военные?
– К сожалению, да.
– А разве объект «Сосны» или Третье особое конструкторское бюро, где разрабатываются новые модели средств радиосвязи, остался без внимания немцев?
– Но данные по нему были максимально засекречены.
Берия встал:
– Ты сам веришь в то, что говоришь? Засекречены! То, что засекречивается, так же потом и рассекречивается. На объекте знали о готовящемся нападении Германии на Советский Союз?
– Об этом могли говорить охранники.
– Я о сотрудниках объекта!
– Знали, даже обсуждали по докладу капитана Роймана эту тему.
– Мог Маханов, у которого, мягко говоря, не складывалась личная жизнь с Тамарой Гридман, подумывать, как обустроиться на Западе? Ведь он талантливый ученый, его бы везде взяли на хороший оклад. Мог?
– В принципе мог, товарищ Берия.
– Мог. Но не решался. Все же это поступок, требующий мужества. Даже для предательства это качество – необходимое. Трус будет служить врагу, когда тот поймает его. Он не станет драться, сдастся и будет служить так же верно, как до этого служил советской власти. Но качнется маятник в другую сторону, и он с такой же легкостью, ведомый страхом, предаст еще раз. И еще, и еще, пока пуля или веревка не оборвут его никчемную жизнь. Маханов не трус. Он, как ученый, просто расчетлив. Но нерешителен. Возможно, он не решился бы никогда на предательство, но тут семейная трагедия – умирает отец. И тогда Маханов решается! Он в курсе, что скоро начнется война, ему известно, что Красная армия – не такая непобедимая, как в фильмах. Он собирается и самостоятельно уходит в лес или ему помогают сделать это. Кто? Агенты Абвера, которые за ним наблюдают. Не исключено, что именно они сделали ему выгодное предложение и скрытно вывезли в специально подготовленное место. Может такое быть, майор?
Платов кивнул:
– По крайней мере, это объясняет исчезновение Маханова. К сожалению, другие версии пока не подтверждены.
