Максим повернулся к Когану:
– На охранение, Боря. Особое внимание – стороне дороги и тылу. Сигнал опасности – прежний.
– Днем, командир, филины и совы спят.
– Кукушкой крикнешь.
– Понял.
Офицеры занялись делом, Шелестов присел рядом с Махановым:
– Слушаю, Николай Иванович.
– А зачем вам моя история? Приказано доставить на объект – доставляйте. Для этого совершенно не обязательно знать, что происходило со мной за последние две недели.
Шелестов кивнул:
– Вы, Николай Иванович, обладаете поражающей способностью внезапно исчезать и так же внезапно появляться там, где вас никто не ждет. Поэтому, если вы исчезнете еще раз, я буду должен хоть что-то доложить о вас в Москве. Рассказывайте.
– Ну, как скажете.
Маханов рассказал о своих приключениях. Закончил словами:
– А утром налетели самолеты. Бабка только и успела крикнуть, мол, спасайся рекой. Я спустился вниз, через улицу побежал к реке. Взял лодку, переплыл Терев и пошел по балке в деревню. На поляне решил отдохнуть, а тут – вы. Остальное вы знаете.
– Значит вас вели как минимум от Киева?
Маханов пожал плечами:
– Скорее всего прямо из Москвы.
– Почему вы так считаете?
– Агеев мог узнать о моем выезде только в Москве.
– Логично.
– Они и отца убили, чтобы я приехал на похороны. Прав был Семен, а я не верил.
– Кто такой Семен?
– Друг детства, Семен Коробов, шофер в колхозе.
– Как убили отца? Извините, но я должен это знать.
– Какой-то укол, от которого случился сердечный приступ. Внешне все выглядело правдоподобно. Отцу было плохо, пытался выйти из дома, позвать на помощь. Но не смог. Участковый не удосужился разобраться, да и не за что ему было зацепиться. И только Семен просчитал Рылова.
Шелестов проговорил:
– Абвер затеял целую операцию по вашему похищению. Вы владеете столь ценной информацией? Хотя, это не мое дело. Почему вы решили пойти в деревню?
– А куда еще? В райцентре не спрятаться, потому как у Агеева могли остаться там соучастники. А на деревне германских агентов больше нет.
– Слышали, как в сторону Горбино прошла механизированная колонна?
Маханов вздохнул:
– Слышал. Надеюсь, немцы недолго пробудут в деревне. Председатель с активистами успеют уйти – лес близко. Да и через реку можно. Евреев у нас нет. Пограбят немного и назад пойдут или в село Бодрое, в другие колхозы. В Полесье их много, но больше у рек да в лесу.
– Что вы намеревались делать дальше?
– Разрешите закурить?
Шелестов приподнялся, выставил большой палец – ветер дул теперь в сторону леса.
– Курите, я тоже закурю.
Они задымили.
Майор повторил вопрос:
– Что планировали делать дальше?
– Ничего не планировал. Хотел дойти до деревни, а там – будь, что будет. Возможно, где-нибудь здесь соберется партизанский отряд, тогда появится возможность сообщить о себе в Москву. Возможно, к деревне подойдут какие-нибудь подразделения Красной армии, можно уйти с ними. Не знаю. Ничего определенного я не планировал.
– Понятно.
Сосновский принес несколько картофелин, порезанный кусок сала, два ломтя хлеба, лук, фляжку воды из родника.
– Кушать подано, господа-товарищи.
Шелестов взял закуску.
– Привал час, дальше пойдем в сторону деревни.
– Ясно, командир.
Майор пододвинул еду Маханову:
– Конечно, не как в московских ресторанах, но для наших условий – вполне прилично.
– Вы сказали «в сторону деревни», почему не в саму деревню?
– Объясню позже. С этой минуты, товарищ Маханов, передаю вам приказ майора Платова: во всем беспрекословно подчиняться мне, называть меня можете «Максим Андреевич» или «товарищ майор». Это понятно?
– Понятно, Максим Андреевич.
– Ну и хорошо, угощайтесь.
– Благодарю.
В 12.20 группа продолжила движение по лесу. Маханов как уроженец этой местности, подсказал тропу, чтобы не пробираться сквозь заросли. Он шел рядом с Шелестовым, впереди на этом этапе двигался капитан Сосновский.
Исполнявший роль дозорного, он вдруг остановился на опушке, что возвышалась над местностью, и подал знак подойти к нему. Офицеры и Маханов устроились рядом с Сосновским. Отсюда была видна Центральная улица и дальше – почти вся деревня.
Мотоциклисты уже объехали все уцелевшие дворы. Два из них вместе с легковым автомобилем, который разведчики сначала не заметили, встали между разбитыми конторой и клубом. Туда немцы гнали людей.
Маханов удивленно проговорил:
– Это что за черт?
– Что? – повернулся к нему Шелестов.
– Рядом с офицером – председатель колхоза Тетерин и Семен Коробов.
– И что? Немцам надо назначить местного старосту, а ему полагаются помощники-полицаи. Вот они и выбрали. С председателем – понятно: немцам невыгодно, чтобы колхоз распался, им надо, чтобы мы работали на благо их рейха. А вот почему там твой друг?
– Семен и вдруг – полицай?
– Люди, Николай Иванович, очень часто меняются в зависимости от ситуации. Полицаю платят, его боятся, он хоть и не главный на деревне, но власть имеет.
– Я лично его придушу.
– Не спешите, Николай Иванович, возможно, все не так, как представляется.
– А еще Рылова хотел на чистую воду вывести! Оборотень и приговор ему один – смерть!
Шелестов внимательно посмотрел на Маханова:
– Ну, даже если и так, приговор ему будут выносить другие люди, но уж никак не вы, Николай Иванович. Мы достаточно за вами побегали, чтобы продолжать бегать дальше. Не хватало еще вытаскивать вас из застенков гестапо. Мы не имеем права рисковать вами. А будете проявлять своеволие, к которому, судя по всему, вы весьма склонны, то я вынесу смертный приговор в отношении вас.
Маханов усмехнулся:
– В Москве вас за это по головке не погладят.
Шелестов улыбнулся, но тут же стал серьезным:
– Вынужден довести до вашего сведения, товарищ Маханов, что группа имеет задачу доставить вас живым в Москву, в противном случае – предоставить товарищу Платову и Берии доказательства вашей гибели. На этот случай у нас имеется фотоаппарат.
– Вот как? – стрельнул глазами Маханов.
– А как вы хотели? Руководство не может допустить, чтобы вы попали в руки врага, отсюда и такая задача. Так что, не делайте глупостей. А немецких прислужников без вас накажут. Вы хорошо поняли меня?
