– Понял, товарищ первый секретарь райкома. – Он обернулся к своим: – Всем устраиваться, наружу не выходить.
Офицеры и Маханов скрылись за брезентом. После марша они с удовольствием растянулись на нарах. Маханова тут же осмотрел фельдшер.
Наступил тяжелый период ожидания и полного отсутствия представления о дальнейших действиях. Это тяготило еще сильнее ожидания. Но приказ есть приказ. Главное, о группе в Москве знают, а значит, Платов найдет решение по их переброске в столицу. Это он показал еще в Берестове, когда привел самолет на занятую немцами территорию.
В Москве, в кабинете заместителя начальника первого Управления НКГБ СССР, майор Платов получил от связиста шифрограмму, на которую тут же лично написал на блокнотном листе ответ. После этого снял трубку телефона закрытой, секретной связи.
Женский, без всяких эмоций, голос официально ответил:
– Узел связи. Сержант Лунина.
– Майор госбезопасности Платов. Срочно соедините меня с товарищем Берией.
– Минуту.
Вскоре трубка ответила:
– Товарищ Берия на линии.
И тут же послышался голос члена Государственного комитета обороны, генерального комиссара госбезопасности Берии:
– Что у тебя, Платов?
– Мной получена радиограмма из партизанского отряда «Звезда», который базируется в Олевском районе.
– Это по Маханову?
– Так точно, Лаврентий Павлович.
– У меня сейчас «окно», но выехать из Кремля я не могу. Давай, приезжай ты. Я предупрежу коменданта, тебя пропустят вместе с машиной.
Платов удивился: в первом корпусе, куда его приглашал Берия, он еще не был. Там находились кабинеты членов образованного в июне месяце ГКО, а именно: Председателя – товарища Сталина, его заместителя – товарища Молотова и членов ГКО – товарищей Ворошилова, Маленкова и самого Берии.
– Понял, товарищ Берия, выезжаю.
Забрав с собой папку, положив в карман блокнот, Платов зашел к начальнику Управления старшему майору госбезопасности Фитину, сообщил о вызове Берии. Фитин только кивнул, не отрываясь от чтения документов.
В полдень «Эмка» Платова подъехала к Спасским воротам. Дежурный офицер охраны проверил документы и разрешил проезд. Затем последовала остановка у первого корпуса Московского Кремля, где находилось правительство.
Здесь его удостоверение проверили более тщательно, забрали оружие и провели на второй этаж. Там Платова встретил мужчина в штатском. Это лицо можно было видеть на множестве транспарантов и плакатов.
– Здравия желаю, товарищ Маленков, – козырнул Платов.
– Здравствуйте, не имею честь вас знать…
– Майор госбезопасности Платов, Георгий Максимилианович.
– Вы к товарищу Берии?
– Так точно.
Маленков как будто поморщился, но это Платову могло и показаться. Он впервые говорил с кандидатом в члены Политбюро, секретарем ЦК ВКП (б), членом Государственного комитета обороны.
– Он, кажется, у себя.
– Разрешите идти?
Маленков с удивлением посмотрел на майора:
– Конечно, я вас не задерживаю.
Платов прошел в приемную Берии, оттуда – в его кабинет.
Лаврентий Павлович стоял возле карты, пестрящей разноцветными фишками, множеством пометок, стрелок и других знаков.
– Разрешите войти, товарищ генеральный комиссар?
– По-моему, ты уже вошел. Иди сюда, Петр Анатольевич.
Платов подошел.
Берия достал карманные золотые часы на цепочке:
– У нас не более получаса, докладывай!
Платов протянул Берии радиограмму и свой ответ на нее.
Генеральный комиссар госбезопасности пробежал документы глазами.
– Живой, значит, наш Маханов, ох и потрепал он мне нервы! Ты правильно сделал, что приказал особой группе ждать армейские подразделения, без них Шелестову фронт не перейти. Кстати, что там с продвигающимися подразделениями?
– Как минимум стрелковый батальон N-ской дивизии вышел в район болот. Но это не осталось без внимания гитлеровцев – район усиленно бомбят.
– Покажи на карте, где это?
Платов обвел указкой небольшой кружок на карте.
– А где база партизанского отряда «Звезда»?
– Здесь. – Майор указал на черную точку рядом с болотами.
– Между ними около сорока километров. Если все сложится удачно, то передовые подразделения смогут выйти к базе через три-четыре дня.
– Значит, где-то 10-го числа?
– Так точно.
– А если не выйдут? – Берия сквозь стекла пенсне внимательно посмотрел на Платова.
– Тогда будем искать другое решение, Лаврентий Павлович.
– Ты уже сейчас найди его и представь мне. Работа объекта «Сосны» замедлилась: Маханов разрабатывал главные узлы новой радиостанции, основные расчеты и схемы у него в голове. А новые радиостанции нашей разведке нужны сейчас как воздух. Так что, как говорится, на Бога надейся, а сам не плошай. Подготовить план «Б» эвакуации Маханова за линию фронта. Возможно, с применением частей и подразделений, действующих в районе Киева. С партизанским отрядом продолжай поддерживать связь. «Звезде» – никаких активных действий не предпринимать, пока не будет снят вопрос с Махановым.
– Есть, товарищ генеральный комиссар.
– Свободен. Я минут пять отдохну. Ни днем, ни ночью покоя нет. Ничего не поделаешь – война.
– Извините, Лаврентий Павлович, вопрос разрешите?
– Да.
– Началась эвакуация некоторых наркоматов и крупных предприятий, НИИ и так далее, мы тоже должны будем покинуть Москву?
Берия вплотную подошел к Платову:
– Даже не думай об этом. Если произойдет катастрофа и немец войдет в Москву, все мы, и я, и ты, и члены ГКО, и лично товарищ Сталин, останемся вместе с войсками оборонять Кремль. Все ляжем здесь, но из Москвы не уйдем. Это решение товарища Сталина.
Платов улыбнулся:
– Понятно!
– Ступай!
Платов выехал с территории Кремля. Солдаты вовсю маскировали основные объекты, особенно мавзолей Ленина.
Войдя в свой кабинет, майор вызвал связиста и приказал передать в партизанский отряд «Звезда» еще одну шифрограмму: «Отряду строго запрещается вести какие-ибо действия против фашистских войск до эвакуации в столицу особой группы».
Для группы Шелестова дни в партизанском отряде тянулись медленно. Они не выходили из блиндажа даже тогда, когда немецкая авиация бомбила лесной массив. «Юнкерсы» и «Хенкели» делали это периодически, по два налета за день. Германское командование, планировавшее наступление на Киев, не знало точного местоположения партизанской базы и вряд ли вообще догадывалось о ней, потому что партизаны пока не тревожили немецкие части. Поэтому бомбили вслепую. Авось кого-нибудь да зацепят.
