Ознакомившись с запиской, Шелестов с Зубаревым склонились над картой:
– Так, где у нас этот квадрат…
– Вот, помечен прямоугольником.
– Вижу. Это район, в котором находятся населенные пункты: Колтунино, это село, и деревня Ведра. Они на передних флангах квадрата, впереди поля, позади лесостепь. Западная часть квадрата – в глубину пять километров, там расположение германских частей. Тут указано, что это данные на настоящее время.
– Но части могут быть перегруппированы, – засомневался Зубарев.
– Это не важно – через танковый или пехотный полк идти. Везде будут трудности, везде есть подразделения боевого охранения. С этим разберемся на месте, надо еще выйти в квадрат. Обозначен маршрут от базы, через реку Убора на северо-восток, с отклонением на восток, пятнадцать километров до населенного пункта – деревни Барка, далее – двадцать километров до села Городище, столько же до пункта, обозначенного как «Сосновый бор», и сорок километров по лесу до села Колтунино. Всего выходит девяносто пять километров, берем сто. Не слабо.
– Южнее немцы продвинулись значительно дальше.
– Юг нас не интересует. Сто километров. Если брать сложность рельефа, возможные стычки с немецкими отрядами и полицаями, хотя их можно и избежать, в день можно пройти… – Шелестов посчитал в уме, – средняя скорость три километра в час, десятичасовые переходы, с привалами через каждые три километра итого – где-то тридцать километров. Значит, на выход в квадрат понадобится примерно пять суток. 10 июля выход – 14—15-го числа прибытие в квадрат. Там из Колтунино – разведка. Дальше – по результатам разведки, это самое сложное. Понятно. Карту и пояснительную записку я забираю.
– В шифрограмме об этом не сказано ни слова.
Шелестов взглянул на Зубарева:
– А вам она на что, Матвей Григорьевич? Для мемуаров? Обещаю: после войны, если выживем, я передам вам документы для книги воспоминаний.
– Извините, майор, голова кругом.
– Вы выглядите не очень хорошо, Матвей Григорьевич. Захворали?
– Знобит что-то. Но ничего, фельдшер даст пилюли – все пройдет.
– Обратитесь к нему немедленно, а то запустите, здесь вас серьезно лечить некому. Вы нужны отряду.
– Обращусь. Ну что, доводим приказ до командира роты?
– Да, самое время.
Командир партизанского отряда послал связиста за ротным.
Тот пришел немного отдохнувшим, но не менее злым.
– Разрешите?
– Входи, капитан.
– По вашему приказанию…
– Отставить формальности, – прервал его командир отряда, – присаживайся.
Дуганов сел на табурет, посмотрел на Зубарева, на Шелестова – опять этот штатский здесь.
– Слушаю, товарищ подполковник.
Командир отряда протянул ему расшифрованную телеграмму.
Капитан молча прочитал.
– Хорошенькое дельце. Кто такой т. М.
– Это человек.
– Понятно, что не енот. Кто он такой?
– Это вам знать не обязательно.
– А т. Б.?
– Товарищ Берия.
Дуганов с удивлением посмотрел на Зубарева:
– Ни хрена себе! Мне отдает приказ сам товарищ Берия?
– Да, капитан.
Он перевел взгляд на Шелестова:
– А вы, как я понимаю, командир той самой группы, указанной в телеграмме?
– Называйте меня майором.
– Разведка?
– Это тоже вас не касается.
– Хорошо. Сколько человек в группе, включая товарища М.?
– Пятеро.
– Значит выход 10-го числа?
– Да. Ознакомьтесь с документами, которые определяют наше взаимодействие.
Шелестов развернул секретную карту и пояснительную записку.
Дуганов внимательно прочитал.
– Понятно. Вот, значит, для чего комбат отправил роту сюда?
– Именно поэтому.
Капитан встал:
– Подчиненная мне рота 10-го числа будет готова к решению поставленной задачи.
– Это другое дело, Виктор Алексеевич, – улыбнулся Шелестов, – вы готовьте роту, перед выходом еще раз вместе изучим карту и оговорим особенности предстоящей операции.
– Есть, товарищ майор.
Глава девятая
9 июля капитан Дуганов прибыл в блиндаж, где находился командир отряда, связист и начальник разведки, лейтенант Кузин.
– Разрешите? – спросил он, сдвинув полог.
– Входи, – произнес Зубарев.
Капитан устроился на самодельном табурете у стола, за которым пили чай офицеры.
Командир отряда предложил:
– Побалуешься чайком?
– Нет, благодарю, я по делу.
– По делу, это хорошо.
Зубарев кивнул, и связист, убрав со стола чайник, кружки, сахар и хлеб, вышел на улицу.
Встал и Бобрин. Но командир остановил его:
– Останься, будешь нужен. – Он повернулся к командиру роты: – Как я понимаю, вы, Виктор Алексеевич, пришли доложить о готовности к выходу?
– Так точно.
– Что ж, докладывайте, послушаем.
– Рота может выйти завтра и выполнить поставленную задачу, если, конечно, не попадет в ситуацию, когда прорыв станет невозможным.
– Следует избежать подобной ситуации.
– На войне, товарищ подполковник, просчитать что-либо заранее, да еще в наших условиях, невозможно. Я помню маршрут и главную цель прорыва. Исходя из этого, я решил разделить роту на два взвода и одно отделение непосредственного прикрытия группы и товарища М. В первом взводе, который пойдет в авангарде и от которого будет выслан головной дозор, буду я, политрук и шестнадцать красноармейцев с двумя «Дегтярями» и тремя пистолетами-пулеметами ППШ. В роте их десять, распределим поровну между взводами и отделениями. Далее – отделение, которое возглавит старший лейтенант Бойко, мой первый взводный. В отделении, кроме офицера, восемь бойцов, среди них штатный командир, сержант. Замыкает – второй взвод лейтенанта Гараняна, с ним пятнадцать красноармейцев. Вооружение, как уже говорил, по два «Дегтяря», три ППШ, винтовки Мосина с пятью запасными обоймами на взводы и отделения, офицеры и сержанты вооружены также пистолетами ТТ, у красноармейцев по одной наступательной гранате. Учитывая, что в прямой контакт с немцами нам предстоит вступить непосредственно при прорыве через линию фронта, вооружения и боеприпасов вполне достаточно. Рота сможет отбить и случайные атаки, если по ходу марша встретится с небольшими подразделениями противника. Этого мы попытаемся избежать, но всякое может произойти. Если с вооружением – более-менее, то с продовольствием – туго.
