– Да где угодно. Не хотите, чтобы вас слышали, идите в тамбур, но дальше – ни-ни.
– Понял.
Явился Семен Коробов.
Зубарев проинструктировал его.
– Ты все понял, Семен?
– Да чего ж не понять? Проведу так, что никто из деревни не увидит.
– Главное, чтобы тебя не хватились?
– Кто? Тетерин? У него сейчас забот полон рот.
– Что, ударно трудятся люди на благо рейха?
– А иначе нельзя, товарищ командир, иначе – расстрел. Поговаривают, немцы в Черной балке всех евреев из района постреляли.
– Это неудивительно. Что еще поговаривают?
– Бургомистр должен приехать. Вроде, имеет разнарядку на отправку рабочей силы в Германию. Неужели, товарищ Зубарев, допустим такое?
– Это, Сеня, все потом, сейчас главное – отправить роту. Кстати, нашелся твой друг, Николай Маханов.
Коробов воскликнул:
– Да что вы! И где?
– В райцентре был, у девушки одной прятался после того, как машина Авдеева попала в засаду. Маханов пристрелил главного немецкого диверсанта, гауптмана.
– Его отправили в Москву или все еще в районе обретается?
– Что, хотел бы увидеться?
– Не то слово.
– Ладно. Товарищ Маханов! – позвал Зубарев.
Из-за полога вышел Николай.
– Колька? Живой?
– Живой, Сеня!
Они обнялись.
– Ну, ты и замута, Колька. Такие кренделя на деревне никто до тебя не выписывал.
– Пойдем, Сень, поговорим в тамбуре.
– Погоди, это что же получается? Это тебя через линию фронта надо провести?
– Получается меня.
– И для этого целую роту отряжают?
– Не только. Пойдем, не будем мешать товарищам.
Они прошли в тамбур. Все слышали, о чем они говорят, но не обращали внимания. Да и разговор их не затянулся. Коробову надо было возвращаться.
Он ушел, Маханов словно приободрился:
– Друг Сеня. С детства дружим.
Шелестов улыбнулся:
– Это хорошо, Николай Иванович, это правильно.
Командир отряда вызвал связиста.
– Шифровку в Центр передать надо!
– Готов!
Зубарев написал текст на листе бумаги, передал связисту. Тот зашифровал сообщение, включил передатчик. В Москву ушла зашифрованная радиограмма:
«Зубр – Центру. Подготовка завершена. В назначенный срок отряд пойдет по маршруту. Ориентировочное время прибытия в заданный квадрат вечер 14, утро 15. Зубр».
Получив радиограмму, майор госбезопасности Платов запросил связь с генеральным комиссаром. На удивление Берия ответил быстро:
– Слушаю, майор.
– Товарищ генеральный комиссар, получена радиограмма от Зубра. Там все по плану. Маханова должны вывести в заданный квадрат вечером 14-го или утром 15-го числа. Думаю, возможна задержка, но – небольшая.
Берия проговорил:
– Если еще группа Шелестова с потрепанной ротой Дуганова, – генеральный комиссар обладал хорошей памятью на фамилии и имена, – сумеет пройти маршрут.
– Уверен, сумеет.
– Значит, так, Петр Анатольевич, я сейчас поговорю с товарищем Жуковым, нам нужна связь с командирами соединений, занимающих оборону в квадрате… Группе необходима поддержка при переходе. Ожидай, перезвоню.
– Есть, товарищ генеральный комиссар.
Платов ждал полчаса. «Вертушка» сработала сигналом вызова. Майор поднял трубку:
– Да, Лаврентий Павлович.
– Запоминай. Район квадрата… обороняют части N-ской стрелковой дивизии полковника Черданова Юрия Алексеевича. С его штабом есть закрытый канал связи. Вызов через узел связи Генштаба и штаба Юго-Западного фронта, командующий генерал-полковник Кирпонос, начальник штаба – генерал-лейтенант Пуркаев. Можно сослаться на генерала армии Жукова. Все необходимое передано полковнику Черданову. Он также получит подтверждение и от генерала Пуркаева.
– Понял, Лаврентий Павлович.
– Держи меня в курсе операции.
– Да, конечно.
– До связи, майор. Удачи.
– Благодарю, товарищ генеральный комиссар, до связи!
Платов запросил пульт связи. Ответил уже знакомый женский голос:
– Сержант Акулина.
– Платов. Мне нужна связь со штабом N-ской дивизии Юго-Западного фронта полковником Чердановым. Вызов возможно послать как через узел связи Генерального штаба, так и штаба фронта. Начальник Генштаба и командующий фронтом с начальником штаба в курсе.
Платов вновь положил трубку. Достал пачку «Герцеговины Флор», закурил, посмотрел на оперативную карту, висевшую на стенде у стены.
Раздался звонок.
– Майор госбезопасности Платов.
– Полковник Черданов, командир N-ской стрелковой дивизии.
– Приветствую вас, полковник.
– Здравия желаю…
Вечером 9 июля связист отряда принял радиограмму.
Зубарев пригласил Шелестова:
– В Москве предстоящей операции придают важное значение. Я получил радиограмму, в которой указывается, что переходить линию фронта вам предстоит в полосе обороны N-ской стрелковой дивизии. Переход будет поддержан. Каким образом – не уточняется, видимо, на месте пока не решили. Но если об этом сообщает Центр, то поддержка будет серьезной.
Шелестов без особо энтузиазма воспринял это известие.
– Поддержат – хорошо, не поддержат – сами справимся, главное, чтобы прорывающееся подразделение не приняли за фашистов, проводящих разведку боем. Обидно, знаете ли, будет получить пулю от своих.
– Ну, этого, я уверен, не случится.
В блиндаж ввалился заместитель командира по снабжению капитан Бобрин с охапкой одежды. Бросил ее на лавку, сел, протер лоб платком:
– Ух, умаялся.
– Что это? – спросил Шелестов.
– Одежда для группы и товарища Маханова. Простая, крестьянская одежда, не вызывающая подозрений.
– Откуда?
– Со склада продмага. Не беспокойтесь, неношеная.
– По размерам?
– Само собой.
– Я не давал вам размеры.
Бобрин улыбнулся:
– Да мне этого и не требовалось, майор. Я на глаз определяю, в молодости портным работал в городе. Поначалу подмастерьем, после революции в кооперативе. Когда товарищ Сталин прикрыл НЭП, вернулся в родную деревню. Долго еще потом шил. Пока председателем сельсовета не избрали, тогда уже не до этого стало. Учеба, курсы повышения квалификации…
