– Доставлю, не сомневайтесь.
К Шелестову спустился Васильев:
– Надо дальше идти, майор.
С востока послышался шум.
– Это еще что такое? – воскликнул Васильев.
Он бросился к вершине, но столкнулся с каким-то человеком, и они вместе скатились обратно. Издалека явно слышался рокот танковых двигателей.
Сбитый с ног неизвестным, Васильев оказался под ним, но не растерялся, выхватил нож и готов был всадить его в бок нападавшему, но тот вовремя перехватил руку:
– Не дури, Миша, мне еще не хватало от твоего ножа загнуться.
– Руслан? Ты?
– Я. Со мной усиленная стрелковая рота. Взвод занимает позиции обороны. Следом фронт перешли шесть «тридцать четверок» и два КВ танковой роты. Нам приказано забрать вас и отходить под прикрытием танков. Чем быстрее мы отсюда уйдем, тем меньше будут потери. Вы готовы?
– Да, но у меня один раненый.
– Его санитары заберут. Давай, капитан, выводи группу к моей роте, она в двадцати метрах на восток отсюда.
Гаубицы дивизиона дали еще два залпа. В последнем использовались дымовые снаряды для плотной завесы.
Группа Шелестова и капитан Васильев двинулись на восток. Их тут же окружили бойцы взвода, все вместе двинулись к линии фронта. Танки Т-34 и КВ рассредоточились за высотами, готовые открыть огонь по противнику.
Два километра прошли неожиданно быстро.
Маханов даже удивился, когда увидел сдвинутые в сторону «ежи» и деревянные каркасы, опутанные колючей проволокой, за ними – укрепленный бруствер позиции передовой стрелковой роты.
Задыхаясь, он взглянул на Шелестова:
– Это, что, наши?
– Нет, румыны. Вот сдам сейчас вас, получу рейхсмарки и рвану к немцам в Берлин.
– Не-е, – улыбнулся конструктор, – не рванете. Ни вы, ни ваши подчиненные. Можно узнать, что вы за группа такая?
– Вы лучше думайте, как вернетесь в Москву, как увидите жену…
– Жену? – Маханов помрачнел. – Нет у меня жены.
– Ну, если арестовали – выпустят.
– Я повторяю, у меня нет жены.
– В смысле? А как же, Тамара?
– С ней я жить не буду.
– Не мое, конечно, дело, но – почему?
– Вас это не касается.
– Ну, не касается и не касается.
Они перевалили за бруствер, здесь их уже ожидало командование.
Маханова и группу прикрытия сразу же доставили на командный пункт полка. Встретил их майор Зайцев:
– Наконец-то добрались. Сложный оказался путь?
– Это по потерям видно, товарищ майор, – ответил Шелестов.
– Да, конечно. Но войны без потерь, к сожалению, не бывает. А что это у вас? – Командир полка заметил кровь на рукаве Когана.
– Пустяки, товарищ майор, кость не задета, царапина.
– Э, нет.
Он тут же приказал капитану следовать в санчасть. Хотел вызвать санитаров на командный пункт, но Шелестов возразил:
– Нас не должны видеть посторонние.
Когана увели.
Особист снял трубку полевого телефона:
– Это капитан Бургин. Срочно соедините меня с особым отделом дивизии. – Через некоторое время: – Товарищ майор? Это Бургин. Инженер у нас в полку, с ним группа эвакуации… что? Целы, одного, правда, зацепило, ему сейчас помощь оказывают… нет, пустяки, встанет в строй… слушаю, товарищ майор. Есть! Так точно. Все понял, передаю.
Он протянул трубку командиру полка. Тот послушно закивал головой:
– Я понял вас. Обеспечу. Да, да, конечно.
Особист повернулся к Шелестову:
– Приказано доставить вас и инженера в штаб дивизии. Обеспечение на командире полка.
Зайцев доложил:
– Машина у КП, взвод охраны и бронетранспортер будут готовы через десять минут.
Сосновский воскликнул:
– Это зачем столько в нашем тылу?
Особист взглянул на него:
– Капитан, по-моему?
– Капитан, – кивнул Сосновский.
– Так вот, капитан, я передал приказ начальника Особого отдела, который находится на постоянной связи с майором госбезопасности Платовым. Надеюсь, вам известна эта фамилия?
Шелестов улыбнулся:
– Вы не представляете насколько. Отсюда с Платовым связаться можно?
– Нет, извините, майор, но поговорить с Москвой вы сможете только в Особом отделе по закрытой линии связи!
– Ну, и ладно.
Пришел Коган:
– А вот и я.
Рукав рубахи был порван, на его месте виднелись белоснежные бинты.
– Готов к выполнению любого задания.
Сосновский проговорил:
– Водочки бы сейчас.
Особист неожиданно повернулся к командиру полка:
– А что это мы действительно, Петр Николаевич, гостей как-то не по-людски встречаем?
– Я хотел предложить, но как это воспримут в дивизии?
– Нормально воспримут.
– Вот только водки нет – спирт.
Сосновский расплылся в улыбке:
– Так это даже лучше.
Командир полка достал из своих запасов фляжку, кружки, особист порезал хлеб, открыл банку тушенки. Разлили по сто пятьдесят граммов.
Шелестов поднял кружку:
– За тех, кто пал, чтобы жили мы.
И, не чокаясь, выпил. За ним – все остальные.
Начальник штаба полка доложил, что техника и взвод к следованию в штаб дивизии готовы.
Для группы был подготовлен семиместный «ЗиС-101», находившийся в полку именно для этой цели. Старшим сел особист, в грузовике «ЗиС-5» разместился на поперечных лавках охранный взвод. Замыкал колонну бронетранспортер.
Спустя час группа прибыла в штаб дивизии, где находился и командир соединения полковник Черданов.
Шелестов пытался связаться с Москвой, но не удалось – что-то было со связью. Черданов передал приказ группе убыть под охраной взвода комендантской роты в штаб фронта и далее – в Москву.
В штабе фронта планировали отправить группу самолетом, но из НКГБ пришел запрет. Только автомобильным транспортом и только под надежной охраной.
Переезд в Москву длился трое суток. От штаба фронта к штабу армии, из штаба армии в штаб корпуса или дивизии. Менялись машины, охрана, водители. В полдень, 18 июля пообедали в полковой столовой и в 15.00 подъехали к КПП, который был обнесен проволокой.
На КПП пропустили только «ЗиС-101» группы, армейское охранение отсеяли. Дальше гостей сопровождала «Эмка» с мрачными мужчинами в одинаковых костюмах.
