Хольгерсен успел заметить, что Лео показывал Грабловски какую-то распечатку, но старый детектив сразу сложил листок вчетверо и убрал в нагрудный карман. Грабловски похлопал Лео по плечу и поднялся на ноги.
– Что вы, док, – сказал Кьель, – не уходите из-за меня.
Черные, как ночь, глаза за круглыми, как у Джона Леннона, очками впились в Хольгерсена.
– Детектив, – отозвался Грабловски с легким немецким акцентом. Губы раздвинулись в хищной улыбке, делавшей его похожим на хорька, но глаза остались серьезными. – Я спешу. Приятного отдыха, – и он прошел мимо к выходу.
Забравшись на освободившийся барный стул, Хольгерсен невзначай бросил:
– Не знал, что вы с Грабом дружбаны.
Лео залпом вылил в горло остатки виски и показал Макгрегору долить. Глаза у него были сонные – должно быть, рано встал сегодня.
– Я отыскал для него кое-что интересное.
– Насчет чего?
Старый коп уставился на Хольгерсена, явно соображая, как ответить, отчего Кьелю стало еще любопытнее. Он сменил тему, рассудив, что к таинственному листку можно вернуться и потом, когда от выпитого Лео окончательно размякнет.
– Ты, гляжу, штаны-то отстирал!
– Вот зараза эта Паллорино, – пробубнил Лео. – У меня запасные в шкафчике висели…
Макгрегор поставил перед Лео новую порцию виски, а Кьель попросил для себя «Хейнекен» и вегетарианский бургер с луковыми кольцами.
Лео глотнул чуть не полбокала и посидел молча.
– Как со штрихкодовыми продвигается? – спросил он наконец.
Макгрегор принес «Хейнекен». Хольгерсен взял бутылку и отпил из горлышка:
– А-а-а, ничего нет лучше первого глотка!
Лео смотрел на него не мигая.
– Хорошо продвигается, – ответил Кьель.
– И все?
– Ага, – Хольгерсен снова приложился к бутылке.
Лео выругался.
– Ты-то хоть делом занят. Если бы твой босс-приятель не поставил меня на убийство этого бродяги, я бы тоже участвовал в расследовании. По-моему, Мэддокс хочет выжить меня из отдела, потому что трахает Паллорино, а она мечтает мне отомстить.
Кьель приподнял бровь:
– Даже бездомным нужно правосудие – кто-то же должен ими заниматься.
– Зараза эта Паллорино, – повторил Лео, потом воровато огляделся и понизил голос: – Хочешь хорошую новость?
– О Паллорино?
– Да, о Паллорино!
– Если у меня от этого потом будут неприятности, – начал Кьель, поднося бутылку к губам, – тогда лучше не надо. Я предпочитаю кофе в кружке, а не на брюках.
– Ты к ней подлизываешься, что ли? Боишься рассердить новую метлу?
– Да катись ты… Выкладывай свою новость!
Кьель не ошибся: Лео так и распирало от желания поделиться секретом.
– Короче, стою я в отсеке для наблюдателей у допросной Б, и вдруг такая входит Паллорино с каким-то «маунти» и бабой из коронерского офиса в Барнаби и начинает с ними болтать.
– В кабинете для допроса?
– Ага. Ну, микрофон оказался включен…
Кьель посмотрел Лео прямо в глаза:
– Сам включился, что ли?
– Да нет, кто-то оставил включенным…
– А чего ты делал в нише для наблюдателей? – с подозрением спросил Хольгерсен. Лео пошарил в кармане пиджака и вынул плоскую серебристую фляжку. – Очумел?! Срань господня, Лео, ты на увольнение без выслуги нарываешься? Зачем ты мне это рассказываешь? На хрена мне знать, как ты втихаря напиваешься на работе?
– Рассказываю, чтобы ты не решил, будто я за ней шпионю!
Кьель пристально смотрел на старого копа. Это явно не все. Первый секрет Лео скормил ему для затравки.
– И что ты там слышал? – тихо спросил Кьель.
– ДНК Паллорино полностью совпадает с ДНК детской ножонки, найденной на берегу в Цавассене.
Хольгерсен замер, не донеся бутылку до рта:
– Что?!
– Да вот побожиться могу! «Маунти» и та баба приехали сообщить, что у них совпадение по базе и им нужен образец перепроверить. Они начали расследование по найденной ноге, и Паллорино оказалась в этом по уши.
– Врешь!
– С какой стати мне тебе врать?
– У Паллорино обе ноги настоящие. Я, правда, не видел ее с голыми ногами, но…
– Похоже, у нее была сестра-близнец, – перебил Лео. – Паллорино-то, оказывается, удочерили. Ее оставили в бэби-боксе в Ванкувере в восемьдесят шестом, когда ей было четыре года. «Маунти» об этом допытывался. Я потом поискал в Интернете… – Лео снова вынул сложенный листок из нагрудного кармана, развернул и положил на стойку: – На вот.
Хольгерсен пододвинул к себе распечатку и прочитал статью. Помрачнев, он поднял глаза на Лео:
– И сколько ты сидел за зеркалом?
– Сколько надо, столько и сидел.
– А Грабловски зачем показал?
Лео пожал плечами:
– Паллорино сорвала ему контракт на книгу, когда пристрелила «Крестителя». Грабу пришлось возвращать аванс, потому что в контракте было четко прописано – только собственные рассказы Спенсера Аддамса обо всех изнасилованиях, пока он таскался с этим плавучим борделем, о его воспитании, детстве, мамаше, папаше и религиозном крене. Вот я и подумал – в качестве компенсации Грабловски захочет первым расколоть тайну близнецов – одной располосовали морду и сунули в бэби-бокс во время бандитской разборки под Рождество, а ногу другой сестренки прибило к берегу тридцать с лишним лет спустя. – Лео допил виски и утер рот. – А подкидыш-то приходит работать в отдел расследования изнасилований, выслеживает и разносит в мясо серийного убийцу, но ничего не помнит о своем прошлом, пока – бац! – не всплывает эта нога. Да это готовый документально-криминальный роман, и никто не напишет лучше, чем Грабби, который лично работал с уцелевшей сестричкой над делом «Крестителя»!
– А тебе, значит, отвалит процент с нового контракта?
– Я не из-за денег! Но если деньжата сами плывут в руки, чего зевать? – запрокинув голову, Лео перевернул бокал донышком к потолку и вернул на стойку чуть громче, чем следовало. – Паллорино реально нашли в бэби-боксе. Когда об этом пронюхают СМИ, ей все равно ничего не скрыть. Ну, так и пусть Грабловски нагреет ручонки на сенсации!
Глава 25
Энджи работала в лихорадочном возбуждении, словно страдала БАР
[5] в маниакальном эпизоде и старалась обогнать вихрь эмоций, угрожавший охватить ее после новости о совпавшей ДНК.
Джейкоб Андерс ответил по телефону, что его лаборатория изучает содержимое коробок с самого утра и уже хорошо продвинулась. Он готов поручить своим экспертам работать сверхурочно – при необходимости всю ночь, – чтобы описать, отсканировать, оцифровать и взять образцы всего, что можно будет позже подвергнуть анализам, но, разумеется, срочность стоит других денег.
