– Вы кричали.
– Извините, – сунув ноутбук в сумку вместе с папками и блокнотами, Энджи забросила ремень на плечо. – Простите, пожалуйста, я задремала, и мне, должно быть, приснился кошмар. – Подхватив куртку, она поспешила к выходу и выскочила на улицу. Холодный мелкий дождь приятно охладил разгоряченное лицо, с волосами играл зимний ветер. Прерывисто вздохнув, Энджи вытерла рот рукавом.
Это он, тот человек, которого она видела под гипнозом! С татуировкой в виде краба, как у Белкина, только на запястье. Это Семен Загорский подарил ей – и, наверное, ее сестре – те кроссовки. В детстве. С сиреневым бантом. Загорский сообщник Белкина и тоже знает, кто она, раз дарил ей подарки, а ей нравились его глаза. Был ли он у «ангельской колыбели» вместе с Белкиным в рождественскую ночь? Может, он и есть второй из преследователей? А если не был, все равно наверняка в курсе, учитывая длинную историю его знакомства с Белкиным – минимум до ареста за перевозку наркотиков в 1993 году.
Может, Загорский ее отец?
Энджи почувствовала – ничто на свете не удержит ее от поездки в Кельвин. Загорский, связан он с мафией или нет, – часть ее прошлого, не исключено, что и отец. Она хотела посмотреть ему в лицо, заглянуть в ярко-голубые глаза. Даже если он ничего не скажет, есть шанс, что при виде Загорского Энджи все вспомнит.
Глава 42
– Конечно, сегодня суббота и время позднее, но я помню, вы ждете… – нерешительно сказала в трубке Кайра Транквада.
Энджи невольно сжала мобильный.
– Совпадение, – без предисловий сказала эксперт. – ДНК найденной детской стопы идентична вашей, не считая небольших эпигенетических вариаций, встречающихся у монозиготных близнецов.
– Ошибки быть не может? – только и спросила Энджи.
– Мы провели подробный анализ, а не просто стандартный с тринадцатью локусами, и со вторым образцом получили тот же результат. Ошибки нет.
Энджи долго стояла у окна в номере гостиницы. Через свое отражение в стекле она видела огни яхт в Коал-Харбор. Блестели крылья мокрых от дождя гидросамолетов, пришвартованных у берега. Чуть дальше огни грузовых судов играли в прятки с туманом; матросы, несомненно, ждут не дождутся, когда в порту закончится забастовка и они смогут разгрузиться.
Увидев, что звонит Транквада, Энджи сразу все поняла, и все равно неопровержимое, бесстрастное научное подтверждение подействовало на нее тяжело. Сестра-близнец, каким-то образом оказавшаяся в море Селиш, много лет пролежала на дне, разлагаясь и служа пищей для морской живности, и наконец левая стопа отделилась от голени, «Ру-эйр-покет» с воздушным карманом в подошве всплыла на поверхность, а дальше прилив, ветрá и течения увлекли кроссовку в долгое путешествие… Давно ли? И откуда?
Мучительной ли была ее смерть? А у их матери?
Кто им Семен Загорский?
Чувствуя в горле комок, Энджи взглянула на часы. Она уже позвонила начальнику тюрьмы особого режима в Кельвине и договорилась, что допросит Загорского завтра. Добираться туда шесть часов, стало быть, нужно выехать пораньше. Она не знала, во сколько вернется, но готова была ехать всю ночь, чтобы успеть на первый паром в понедельник, заехать домой за полицейской формой и быть в управлении к девяти.
Энджи сказала себе, что это не пренебрежение предупреждению Мэддокса, а жгучая потребность заглянуть в голубые глаза человека, который, возможно, приходится ей отцом, и все вспомнить. Желание узнать о прошлом походило на пламя, пожиравшее ее изнутри.
Открыв мини-бар, Энджи вынула холодную бутылочку белого вина и налила себе. Подойдя к окну, она приподняла бокал, глядя на свое отражение. «За тебя, Мила, моя вторая половинка. Я тебя найду. Я помогу тебе упокоиться там, где мы знавали мгновенья счастья. Я отыщу это место».
Мелкими глотками потягивая вино, Энджи смотрела, как темнеет Ванкувер и все четче становится ее отражение. Незнакомка. Сестра.
У нее была сестра.
«Подём… Подём гулять…»
Чего бы это ни стоило, что бы ей ни открылось, правда лучше, чем призраки и глухая стена молчания.
Энджи сделала еще глоток и сильно вздрогнула, когда телефон неожиданно зазвонил в кармане.
Вытащив мобильный, она откашлялась и сказала:
– Паллорино.
– Сержант Веддер.
Энджи замерла. Веддер звонит вечером в субботу?! Тон начальника не предвещал ничего хорошего, как и то, что он представился официально. Энджи аккуратно поставила бокал на столик.
– Что-нибудь случилось, шеф? – негромко спросила она.
– Иногда у меня впечатление, что вы нарочно себя губите, детектив, – огрызнулся Веддер. Он явно был очень зол. – Вам дали испытательный срок. Вы понимаете, что это означает? Это отстранение от обязанностей, в случае хорошего поведения – временное. Я вас отстаивал, вы это знаете? Я доказывал, что вас нужно оставлять на работе, хотя руководство управления единодушно настаивало на вашем увольнении. Все, что от вас требовалось, – просидеть в этом отделе каких-то двенадцать месяцев. А вас и на один день не хватило! И ради этого я рисковал своей карьерой!
– Сэр?
– Мне только что позвонили из подразделения «Е» канадской королевской полиции. Вам велели отдать материалы дела и не мешать вести расследование, а вы мало того что испортили вещдоки, так еще и допросили основного подозреваемого, который теперь категорически отказывается общаться с представителями КККП! И сделали это, воспользовавшись служебным удостоверением, хотя находитесь на испытательном сроке!
Энджи закрыла глаза, набрала воздуху в грудь, досчитала до трех и медленно-медленно выдохнула, чтобы сдержаться и не надерзить начальнику. И не начать объяснять ему свою личную ситуацию. Она уже перешла черту и не может больше играть в эти игры.
– Канадская полиция займется вами отдельно, а мне вы не оставили выбора. Вы грубо нарушили условия испытательного срока, поэтому я жду ваше удостоверение у себя на столе в девять утра в понедельник. Больше вы в полиции Виктории не работаете.
Внутри у Энджи все сжалось. Она с трудом произнесла:
– Да, сэр.
Закончив разговор, она витиевато выругалась, швырнув мобильный на гостиничную кровать. Схватив бокал со стола, она допила оставшееся вино, едва не поперхнувшись, отчего на глазах выступили слезы. Утирая губы, Энджи снова поймала свое отражение в стекле. Зеркало, зеркало на стене, кто отражается в тебе? Выругавшись снова, Паллорино схватила сумку, роясь в ней в поисках косметики.
Помада и подводка оказались в самом низу, под блокнотами. Энджи пошла в ванную, умылась и расчесала волосы. Тщательно подведя глаза – красиво, жирно и погуще, она нанесла на губы темно-красный блестящий слой. Коротко сжав губы, чтобы помада легла ровнее, Энджи расстегнула верхние пуговки на рубашке и осталась довольна своим отражением. Эту Энджи она хорошо знала. Сунув бумажник в задний карман черных джинсов, она надела сапоги на небольшом каблуке, сдернула с вешалки кожаную куртку и вышла из номера.
