Глядя на темноволосую девушку в палате, он, не в силах побороть себя, видел в ней свою восемнадцатилетнюю Джинни в коконе из пленки, подвешенную под старой, грозящей в любой момент рухнуть эстакадой, в темноте и тумане. И Энджи, ползком пробирающуюся к середине моста, чтобы освободить его дочь…
Мэддокс потер лоб, заставляя себя вернуться мыслями к шестерым, по сути дела, неизвестным потерпевшим.
Как вас зовут? Кто вас привез в нашу страну? Где ваша родина, семья, друзья, дом? Вас же наверняка ищут!
В убойный отдел Мэддокса взяли недавно и сразу поручили руководить поимкой «Крестителя». Сейчас его попросили возглавить новую следственную группу, специально созданную для расследования дела шести татуированных найденных девочек. В помощь себе Мэддокс набрал представителей отделов по борьбе с изнасилованиями, сексуальной эксплуатацией, по борьбе с наркотиками и из разыскного. Развитие дела ожидалось бурным: девушки попали в страну сложным маршрутом и явно усилиями международной преступной сети торговли «живым товаром»: сомнительные паспорта, найденные на борту «Аманды Роуз», не были предъявлены ни на одной канадской таможне и не имели отметок о въезде. Напрашивалась мысль, что паспорта придержали на будущее, когда «Аманда Роуз» с пленницами на борту направится в территориальные воды Северной и Южной Америк – традиционный маршрут плавучего борделя, как уже удалось установить.
Тайной оставалась и личность владелицы-управляющей-сутенерши «Вакханалии» мадам Ви, которой на вид можно было дать все семьдесят лет, и трансгендера Зайны, телохранителя и по совместительству личной помощницы мадам. На яхте документов этой парочки не нашли.
– Кататоническая депрессия могла возникнуть из-за отмены опиатов? – спросил Мэддокс, игнорируя мобильный, который завибрировал в кармане.
– Опять-таки сложно сказать, – отозвался психиатр. – Ломка иногда проявляется тревожностью, упадком сил, бессонницей, потливостью, ощущением внезапного жара или холода, болями в животе, тошнотой и рвотой, однако мое мнение – состояние этих девушек скорее свидетельствует о перенесенном длительном физическом и эмоциональном насилии. Это результат психологической травмы.
– Мы постоянно видим такое у выживших жертв сексуальной эксплуатации, – поддержала его консультант из службы поддержки потерпевших. – Тактика контроля, которую применяют современные работорговцы, включает запугивание в сочетании с социальной изоляцией в той или иной форме, насильственное удержание, отбирание личных документов, введение жестких правил, ограничение физической активности и постоянное насилие или угрозы применения насилия. Многие жертвы верят, что если они не согласятся заниматься проституцией, то перебьют их близких, где бы ни проживала семья. Некоторые страшатся позора – вдруг родные узнают, что они занимались или занимаются проституцией… – Женщина глубоко вздохнула. – Мне кажется, девушкам угрожали лишением жизни и убийством близких, если они заговорят.
Гнев и ненависть сгустились холодным желе у Мэддокса внутри от этих слов консультанта СПП, которая была еще и квалифицированным психотерапевтом.
– Пройдет немало времени, прежде чем они начнут нам доверять, – тихо заключил он.
– И еще больше, прежде чем поверят, что отныне они в безопасности.
Мэддокс встретился взглядом с консультантом:
– То есть они еще не поняли, что свободны?
Она покачала головой:
– Не исключено, что они просто не знают, что такое свобода.
Решимость, холодная и непреклонная, сжала челюсти Мэддокса. Он перевел взгляд с консультанта СПП на психиатра:
– Звоните в любое время, если наметятся перемены.
Врач кивнул:
– Если какая-то реакция и будет, то, скорее всего, у нее, – он кивнул на темноволосую девушку, которая уже отложила вилку. – Она старшая и психически более выносливая. Либо ее не так давно втянули в этот бизнес, она меньше вынесла и меньше подвергалась промыванию мозгов. Или же нам просто попалась от природы стойкая девушка. Иногда волю к жизни невозможно сломить.
Мэддокс в сопровождении Хольгерсена шел к выходу из корпуса, когда в кармане снова завибрировал мобильный. Он замедлил шаг и достал телефон, вдруг вспомнив, что ему уже звонили, но он не мог ответить.
– Мэддокс, – резко сказал он в трубку. Вид безучастных ко всему девушек-подростков, заторможенных, апатичных, лишил его остатков терпения. В нем горело желание найти и посадить того, кто превратил почти детей в эти тени. В первую очередь он наметил взяться за мадам Ви и Зайну. На время следствия обеих поместили в тюрьму в северной части острова, но на допросах обе молчали как рыбы. Нужно, чтобы хотя бы одна из подозреваемых не выдержала и заговорила. Хватит миндальничать.
– Как это понимать, Джеймс? – с напором начала бывшая супруга. – Ты снова протупил визит Джин к врачу!
Мэддокс даже остановился от удивления и взглянул на часы – семнадцать минут седьмого. Черт, черт! Шедший впереди Хольгерсен тоже замедлил шаг и вопросительно поглядел на босса.
Мэддокс махнул ему идти дальше, показав, что скоро освободится. Хольгерсен зашагал к выходу своей характерной размашистой походкой, а Мэддокс свернул в пустую больничную рекреацию.
– Слушай, Сабрина, я…
– Даже не начинай! Она была записана на половину пятого! Я звоню узнать, как прошло, и узнаю, что ты за ней не заехал, и сегодняшнюю встречу с психотерапевтом пришлось отменить!
Мэддокс почувствовал угрызения совести. Он все силы бросил на то, чтобы справиться с нешуточной бурей, поднявшейся после ареста «Аманды Роуз», и совсем забыл, что поклялся дочери лично возить ее к врачу. Как ни крути, помощь психолога понадобилась Джин из-за участия Мэддокса в охоте на «Крестителя». Девушка чуть не погибла из-за его работы – розыска чудовищ в человеческом облике, потому что серийный убийца Спенсер Аддамс нанес удар по самому дорогому, что было у детектива, метя в его единственную дочь.
Мэддокс провел пальцами по волосам.
Черт, ну почему Джинни не позвонила и не напомнила? Но тут же он спохватился – может, и звонила, а он не ответил своему ребенку, занятый спасением чужих дочерей!
– Я с этим разберусь.
– Джин перезаписалась на другой день, но мы же с тобой договорились, Джеймс! Мы договорились, что она останется на острове, только если ты будешь рядом! Ты обещал возить ее к психотерапевту!
Мэддокс растянул узел галстука.
– Сабрина, я сказал – я разберусь. Просто у меня сейчас…
– Твое «просто» – история нашей жизни! Меня тошнит от этого слова! Из-за твоего «просто» разрушился наш брак, из-за твоего «просто» мы тебя неделями не видели! Из-за твоего вечного «просто» тебя не хватало на элементарные отцовские обязанности, поэтому-то Питер и…
– Хватит, – процедил Мэддокс сквозь зубы, теряя терпение.
«Как раз по этой причине я переехал на остров и нашел здесь работу – чтобы все исправить, чтобы быть ближе к дочери, наладить общение… Чтобы спасти то, что осталось от семьи… чтобы стать хорошим отцом…»
