– Спрошу еще раз: Хан назначил дату?
Минари Пак, затянувшись и не успев выпустить дым, в полной растерянности уставился на Рэсэна.
– О небо! Почему ты не веришь мне, когда я говорю совершенную правду? Пусть я живу обманом, тяну жилы из замужних баб, но это не значит, что я могу предать старейшину. Клянусь!
Минари Пак расстроенно покачал головой. Казалось, он просто в толк взять не мог, почему ему не верят. Рэсэн еле заметно улыбнулся и дважды стукнул по рукоятке ножа. Пак уставился на пальцы Рэсэна.
– Вы хотите, чтобы вас прямо сегодня отвезли к Мохнатому?
– Я Минари Пак! Уважаемый член Артели мясников. Я тридцать лет тут тружусь! Чего только я не испытал в своей жизни! А ты явился с кухонным ножичком и грозишь мне? Да это просто смешно. Слушай, малыш Рэсэн, за кого ты меня принимаешь? Я Минари Пак. Ты не забыл? – Голос его прозвучал неожиданно твердо.
Когда Пак подрагивающей рукой поднес сигарету ко рту, Рэсэн взял нож со стола. Спокойным и быстрым движением полоснул по пальцам Минари Пака, державшим сигарету. Указательный и средний пальцы с зажатой меж ними сигаретой со стуком упали на стол. Пак изумленно посмотрел на свою правую руку, оставшуюся без двух пальцев, затем перевел взгляд на стол. Два кровоточащих пальца и тлеющая сигарета рядом смотрелись необычно. Рэсэн чуть повел головой, Минари Пак дернулся и попятился. Рэсэн положил нож на стол.
– В последний раз спрашиваю: Хан назначил дату?
В ужасе Минари Пак смотрел на руку, из которой, пульсируя, выплескивалась кровь, пачкая ему рубашку, потом перевел взгляд на Рэсэна. Тот взял еще дымящую сигарету, валявшуюся рядом с отсеченными пальцами, потушил ее в пепельнице и повернул голову, намекая, что ждет ответа.
– Будь ты проклят, сука сраная! Пальцы-то зачем надо было кромсать, гнидский ты херун! Махоня шелудивый! Можно было просто спросить. Зачем ты отрезал мне пальцы?! – Минари Пак почти визжал.
Рэсэн с тем же безразличным выражением на лице снова взял нож.
– Хан задумал нечто грандиозное. Это все, что я знаю. Я не вру, – протараторил Минари Пак.
Рэсэн положил нож и постучал по рукоятке.
– Что он задумал?
– Я точно не знаю. Кажется, это связано с властями. Ведь скоро президентские выборы.
Рэсэн слегка нахмурился. Звучало слишком неопределенно.
– Я просто… выполнял мелкие поручения Хана. И не я один. Все мы выполняли. Я не знаю, какое отношение эти дела имеют к Библиотеке, не знаю, направлены они против Старого Енота или нет. Правда не знаю. Мы просто устранили несколько стариков, которые и так подохли бы, даже если бы их никто не трогал.
Минари Пак выпалил это, ухватясь левой рукой за правую, с мукой на лице.
– Я тоже в списке? – спросил Рэсэн.
– Да откуда мне знать! – заорал Пак. – Рэсэн, дорогой, ты подумай. Неужели Хан будет сообщать такое мелким жопошникам навроде меня?!
И Минари Пак заскулил, взглядом умоляя Рэсэна закончить допрос.
Рэсэн немного подумал и поднял нож. Пак попятился к стене. Рэсэн выдернул несколько салфеток из коробки, стоявшей на столе, протер лезвие от крови, вложил нож в кожаные ножны, а ножны убрал во внутренний карман пиджака. Пак, наблюдавший за Рэсэном, решился снять висевшее на крючке полотенце, чтобы обмотать руку. Затем протянул целую руку к пальцам на столе, но вдруг замер, увидев лицо Рэсэна. Тот собрался что-то сказать, но промолчал и вышел из конторы. За спиной раздались вопли Минари Пака:
– О небо, да что это такое! Что за несчастье! За что мне такие страдания!
Рэсэн спустился до середины деревянной лестницы, когда увидел женщину с химической завивкой. Вместе с подсадной уткой они поднимались навстречу. Заметив Рэсэна, женщина с химической завивкой поспешно закрыла лицо руками и повернула назад. Подсадная утка с раздражением наблюдала, как клиентка бежит по ступенькам вниз.
– Вы только гляньте на нее. Ведь последняя паскуда, клейма ставить негде, а корчит из себя наивную поблядушку. – Она посмотрела на Рэсэна: – А вы что так рано уходите? Посидели бы еще, поболтали бы о жизни.
– Я уже вдоволь наговорился, – ответил Рэсэн с улыбкой.
– Я как-нибудь хотела бы вместе с вами поработать. – Подсадная утка кокетливо потупила глаза. – Думаю, у нас с вами неплохо бы получилось.
Рэсэн кивнул. Подсадная утка раздраженно оглянулась:
– И куда эта проклятая баба подевалась?
Рэсэн вышел на улицу. Женщина с химической завивкой стояла, уткнув лицо в стену. Крупный синяк на скуле, ссадины и кровоподтеки на шее при дневном свете сразу бросались в глаза. Такие следы остаются после того, как человека душат, за шиворот волокут по земле, швыряют. Рэсэн достал сигареты и закурил. Услышав щелчок зажигалки, женщина осторожно повернула лицо к Рэсэну. Он улыбнулся ей, выпустил дым и сказал:
– Любезная тетушка, вашего мужа не исправить. Подумайте о себе.
Когда Рэсэн вернулся в библиотеку, стойка библиотекарши так и пустовала. Листок с извещением о том, что она в отпуске, пропал. Корзинка с вязанием, нитки и крючки, косметика, набор лаков для ногтей разных цветов, симпатичный миниатюрный туалетный столик – все исчезло. Микки-Маус, Винни-Пух, Панда, японский Кот счастья – ничего не осталось. На столе одиноко стоял только пластиковый мини-комод с наклеенными на ящиках стикерами, где было написано “степлер”, “нож”, “ножницы”, “рулетка” и прочее. Рэсэн вдруг безотчетно погладил стол, за которым сидела библиотекарша.
С бельэтажа доносился стук – это падали на пол книги. Рэсэн поднялся. Старый Енот стоял на лесенке. Он вытирал пыль с полок и бросал вниз книги, от которых собирался избавиться. Рэсэн давно не видел, чтобы Енот сам прибирался в библиотеке, в детстве же ему часто доводилось наблюдать, как Енот наводит порядок. Прихрамывая, тот ковылял по библиотеке с ведром и тряпкой, карабкался на стремянку и влажной тряпкой доставал до самых верхних полок, протирал все углы. Он сметал пыль с книг и отбирал некоторые, чтобы переместить на другие стеллажи. Сейчас едва заметная радость оживляла его лицо, обычно не выражавшее никаких чувств. Может, прибираясь среди книг, он ощущал себя мальчиком, который шестьдесят лет назад начал работать здесь библиотекарем.
Рэсэн подобрал валявшиеся на полу книги, сложил в тележку. Старый Енот с верхотуры покосился на него.
– Вы их выбрасываете? – спросил Рэсэн.
– Не выдержали испытания временем, – буркнул старик.
В проходе между стеллажами там и тут громоздились горки из книг, приговоренных к уничтожению. Рэсэн отметил, что раньше книги в таком количестве за один раз не выбрасывались. Стеллажи, когда-то плотно забитые, выглядели как челюсти, из которых местами выпали зубы.
Когда Рэсэн сложил в тележку все книги, валявшиеся на полу, Старый Енот спустился со стремянки. С закатанными до локтя рукавами, с ведром воды и тряпкой он выглядел бодрее и здоровее обычного. Ведро с грязной водой в левой руке еще сильнее кренило набок его тело, и без того перекошенное, – казалось, старик вот-вот упадет. Рэсэн протянул руку, и Енот безропотно отдал ему ведро.
