– Похоже, Хан назначил дату, – сказал Рэсэн.
– Какую дату? Он что, женится?
Плоская шутка стала единственной реакцией старика.
– Давайте мы первыми нападем на Хана, – предложил Рэсэн.
Старый Енот некоторое время молча изучал его лицо.
– Мы? – Он усмехнулся.
Можно было решить, что смеется старик над Рэсэном, но это была скорее усмешливая досада из-за горестного положения, в котором они оказались.
– Если убьем Хана, кто займет место злодея? Ты, что ли? – Енот снова усмехнулся.
Он подошел к круглому столу, стоявшему между стеллажами, сделал знак Рэсэну. Тот приблизился, поставил на пол ведро и сел. Енот достал из кармана сигареты и предложил Рэсэну, но тот вежливо отказался. Старик предложил еще раз. Рэсэн нерешительно взял сигарету. Старик дал ему прикурить, затем прикурил сам. Несколько минут он молча дымил, глядя на западную часть библиотеки. Между старыми стеллажами в солнечных лучах, проникавших через потолочное окно, плясали пылинки.
Подростком Рэсэн часто сидел в западном углу библиотеки, завороженно наблюдая, как в тонких лучах, падающих сверху, парят пылинки. Следил, как крошечные частицы взмывают вверх, стоит раздаться даже самому тихому звуку. Сидя под табличкой “Курить категорически запрещено”, которую написал и повесил самолично Старый Енот, Рэсэн курил и глядел, как к потолку вместе с пылинками устремляются облачка дыма. Иногда он резко захлопывал книгу, которую читал, и, глядя, как пылинки, испуганно взметнувшись вверх, сталкиваются с сигаретным дымом и в солнечном свете образуются причудливые фигуры, бормотал: “Именно пыль и есть настоящий хозяин библиотеки”.
Старый Енот заговорил:
– На самом древнем сохранившемся черепе человека имеется след от копья. Проституция и сутенерство – занятия более древние, нежели землепашество, а первое совершенное дело, как написано в Библии, – это убийство. Несколько тысяч лет человечество к чему-то стремилось, развивалось, но всегда с помощью войн. И цивилизация, и искусство, и религия, и даже мир – все добывалось посредством войны. Ты понимаешь, о чем я? Человек – животное. Представители этого вида с самого начала были созданы для того, чтобы убивать друг друга. Человеческое существо должно либо присосаться к убийцам, либо само стать убийцей. Так устроена жизнь. На апоптозе
[7] мир до сих пор и держится. Это и есть истинная суть человеческого социума. Человечество с самого начала было таким и до сих пор таким остается. Наверное, и в будущем ничего не изменится. Потому как способа остановить этот процесс не найдено. Вот почему кто-то всегда должен быть сутенером, проституткой или наемным убийцей. Как бы смешно это ни звучало, без них Земля перестанет вращаться.
Замолчав, Старый Енот бросил окурок в ведро с водой.
– И как это связано с предложением убить Хана? Когда место освободится, его тут же кто-нибудь займет.
– Самое лучшее, если на место злодея сядет тот, кто достоин занять его. К тому же Хан точно куда более умный злодей, чем я.
– И вы собираетесь сидеть сложа руки и ждать, пока вас убьют? – Рэсэн прищурился.
– Умрет всего лишь колченогий калека, отживший свое. От того, что мы уничтожим Хана, ничего не изменится. Рано или поздно кто-то другой уберет меня.
Старый Енот поднялся, взял тряпку и наклонился за ведром, стоявшим у ног Рэсэна. Тот схватился за дужку, опередив его. Старик мягко шлепнул по пальцам Рэсэна, показывая, что все сделает сам. Рэсэн убрал руку. Старый Енот поднял ведро и медленно, сильно прихрамывая, направился к туалету. Провожая его взглядом, Рэсэн подумал, что старик похож на канатоходца, который идет по натянутой проволоке, с трудом сохраняя равновесие.
Мито
Она работала в круглосуточном магазине. Каждого покупателя встречала громким “Добро пожаловать!”, а затем бойким “Чего желаете?” и даже позволяла себе “О, я тоже люблю эти хрустяшки «Маттонсан»!”. Большинство покупателей ее игнорировали. Но ей было все равно, она улыбалась, шутила и, с подчеркнутой любезностью принимая товар, энергично выстукивала на калькуляторе. Когда покупателей не было, она с кем-то бесконечно болтала по телефону или наводила порядок, переставляла товары на полках. Болтала и убирала, убирала и болтала. Она походила на ребенка с синдромом гиперактивности.
– Ты уверен, что это она соорудила бомбу? – недоверчиво спросил Рэсэн.
– К ней поступили три детали, это совершенно точно. Так что можно почти не сомневаться, что она. Не для фейерверка же она купила взрывчатку. Да еще на черном рынке, – сказал Чонан.
– А по виду, с нее вполне может статься, что для фейерверка.
– Ну, в принципе, да, – согласился Чонан.
Рэсэн достал из кармана упаковку с лекарством, вынул одну таблетку и проглотил. На улице у него в последнее время начиналась мигрень. Светофор переключился, и доставщик пиццы на мотоцикле развернулся, нарушив правила. У мужчины в костюме, читавшего газету перед пешеходным переходом, развязался шнурок на левом ботинке. Этот развязанный шнурок почему-то беспокоил. Светофор снова переключился, и автомобили, ждавшие зеленой стрелки, поползли налево. Доставщик пиццы рискованно заскочил на тротуар и резко затормозил. Для мужчины с газетой включился зеленый, и он зашагал по зебре, не ведая про болтающийся шнурок. Мир вокруг действовал на нервы. Рэсэн думал, что на улице голова начинает болеть из-за поступающей в мозг бесполезной информации. Чтобы остаться в живых в этом мире, нужно иметь чувствительные усики, ощупывающие все вокруг, но они не способны отличить нужную информацию от ненужной. И однажды, став слишком длинными и слишком чувствительными, эти усики начнут воспринимать как угрозу все вокруг, и вас затопит страх.
– На чем она специализируется? – спросил Рэсэн.
– Вот с этим не все ясно. Кажется, она не специалист по взрывным устройствам, по виду и поведению на киллера тоже не тянет, да и планировщиком быть не может. В общем, полный туман.
– Тогда что ты узнал? – раздраженно спросил Рэсэн.
– Да я ночи не спал, весь район облазил, как будто вошь искал, и нашел что-то, а ты психуешь… Если по правде, то только я и мог ее отыскать. Будь на моем месте другой, ты бы шиш получил. – С этим обиженным бурчанием Чонан протянул толстый пакет. – Что-то очень сложное происходит в ее башке. Как ни старался, не смог понять, что она собой представляет, поэтому теперь ты сам давай.
Рэсэн открыл пакет – несколько сотен снимков, а также краткое резюме. Он достал фотографии. Перед домом, на улице, в автобусе, в библиотеке, в ночном клубе, в бассейне, в булочной, в универмаге, в кафе, в рыбном магазине… Чонан всю неделю отслеживал каждое ее передвижение. Рэсэн вытащил из пачки один снимок:
– Что это?
На фотографии молодая женщина стояла на площади с каким-то плакатом и что-то кричала. Чонан взглянул на фото и усмехнулся:
