Рэсэн поклонился.
– Давненько не виделись. Что, Старый Енот жив-здоров? – сказал Хису, кладя на стол газету.
– Да, – ответил Рэсэн.
– А до меня дошли слухи, что у него нелады.
– Насколько я знаю, он и вчера, и сегодня чувствовал себя хорошо. Нет, он в последнее время ни на что не жаловался.
– Вот как! Впрочем, слухи по Пхучжу обычно ходят зряшные.
Хису закашлялся, глотнул кофе. После чего достал из пепельницы окурок и поднес к нему зажигалку.
– Но что тебя из библиотеки занесло в столь вонючий угол?
– Хочу спросить вас кое о чем.
– Спрашивай.
– Я разыскиваю Парикмахера. Вы знаете, где он?
Хису в упор посмотрел на Рэсэна:
– А-а, так ведь об этом можно было спросить Старого Енота. Стоило ли идти сюда за этим? Этот старик, пусть и не вылезает из своей берлоги, все на свете знает.
– Думаю, мне он не скажет.
– Парикмахер попал в список?
– Нет. Это личное дело.
Лицо Хису внезапно обрело игривое выражение, как будто он услышал о чем-то чрезвычайно забавном.
– Погоди, уж не хочешь ли ты сказать, что надумал подстричься у него?
– Да, именно. Хочу у него подстричься, – в тон ответил Рэсэн.
Улыбнувшись, старик аккуратно затушил сигарету и пристроил окурок на край пепельницы. От сигареты мало что осталось, однако Хису, похоже, решил пустить окурок в ход еще раз.
– И как собираешься с ним разбираться? У нас ведь с планировщиками-бумагомараками разные предпочтения. Ты ведь не станешь использовать пушку или устройство какое?
– Я разберусь с ним ножом.
Хису откинулся на спинку кресла.
– Значит, Рэсэн и Парикмахер… – Затем, прикрыв глаза, сказал, словно декламируя стихи: – А получатся ли из них равные противники?
В этот момент дверь распахнулась и на пороге возник тощий паренек.
– Дедушка, тут брат Кук Манбон пристал, говорит, если и в этот раз потрохов не получит, он не уйдет.
– Скажи, что нет. Пусть в четверг приходит. Тогда будут.
– Ох, вы что, не знаете характера Кук Манбона? Он же словам не верит. Просто так он не уйдет.
Хису рассмеялся:
– Какой такой характер у Манбона?
– Разляжется на грязном полу и будет орать. Он и в прошлый раз часа два так орал, не давал работать. Башка от него трещит, хоть помирай.
Парень выглядел растерянным. Хису покачал головой:
– Ах ты, вот уж Манбон, зараза холерная. Мясником-то он был поспокойней. А как взялся за ум, столько с ним хлопот! Стало быть, так, Последыш, возьми немного из того, что заготовили для лавки Кима, и дай Манбону, пусть продержится до четверга. Тогда поступит хороший товар…
– Ладно.
Паренек вздохнул с облегчением и ушел, закрыв за собой дверь. Хису все улыбался – должно быть, представлял Манбона. Налил себе сочжу, выпил, затем взял нож, отрезал от печени ломтик, обмакнул в масло с солью и положил в рот.
– Вот какими мы становимся с возрастом… Если с ножом кто заявится, еще справишься с таким, а вот с плаксой что делать, ума не приложу, как такому отказать. Слезы-то будут поострее ножа.
Отрезав от печени еще один ломтик, Хису обмакнул его в масло с солью и протянул Рэсэну. Тот, поколебавшись, взял угощение и положил в рот.
– Вкусно? – спросил Хису.
– Вкусно. Хотя выглядит… не очень приятно…
Хису с довольным видом смотрел, как Рэсэн жует печенку. Затем налил в чашечку сочжу и передал Рэсэну.
– Жизнь, она ведь тоже такая. Что особенного в ней? Такая же вонь, так же все в ней перемешано – мразь, грязь… Так и живешь. Но поешь по-настоящему, всласть, и, кажется, можно и еще пожить. Порой она вкусная, эта жизнь. Ну как? В такие моменты оглянешься – а и жить-то хорошо. Ты заглядывай ко мне иногда, на стопочку сочжу.
– Я пришел с обнаженным ножом, – высокопарно произнес Рэсэн.
– И что с того? Вот уж проблема. Нож-то можно сунуть обратно в карман, и делу конец.
– Сначала Инструктор, затем Чу… Теперь Чонан. Не знаю зачем, но Парикмахер пролез в мою жизнь. – Рэсэн неожиданно для себя улыбнулся. – Когда он убил второго, я думал, что стерплю, как-нибудь проживу, но тут он третьего… В общем, вот так. А вскоре, похоже, и мой черед придет. Вы, наверное, слышали, что в последнее время мои дела идут не особо? Так или иначе, не судьба мне долго жить.
Рэсэн опустошил стопку. Хису отрезал еще печенки для Рэсэна. Тот положил мясо в рот, взял бутылку и налил Хису.
– Чем расплатишься?
– Как вы смотрите, если просто деньгами? В Пхучжу, я знаю, все можно купить, были бы деньги.
– Заплатишь одной бумажкой, по средней цене, – сказал старик.
Рэсэн сунул руку в карман, достал бумажник. Хису отмахнулся.
– Деньги потом. Если вернешься живой.
– Если умру, деньги пропадут, – покачал головой Рэсэн.
– Значит, буду считать твоими дорожными расходами на тот свет. Жизнь кажется не такой тяжкой, если жить с капелькой великодушия.
Хису улыбнулся, но глаза его смотрели на Рэсэна жалостливо. Отсалютовав стопкой, выпил. Затем достал лист бумаги, ручку, написал, где найти Парикмахера, показал написанное Рэсэну. Тот кивнул. Хису поджег записку и положил в пепельницу. Как только бумага превратилась в пепел, Рэсэн встал. Почтительно поклонился и вышел из лавки.
Когда он на такси подъехал к магазину, Мито там не было. Через окно он увидел за прилавком незнакомую молодую женщину лет двадцати пяти. Рэсэн вошел.
– Добро пожаловать, – сказала женщина.
Рэсэн огляделся. Очевидно, Мито сегодня не вышла на работу. Рэсэн достал из холодильника кофе в банке; пройдя вдоль полок, взял два батончика “Хот брик”.
– А что, та девушка, что прежде здесь работала, уволилась?
– Мито? Да, уволилась несколько дней назад, – безразлично ответила женщина, сканируя штрих-коды на кофе и батончиках.
– Понятно, – кивнул Рэсэн.
Он устроился за столиком под зонтом перед магазином, открыл банку и сделал глоток. Закурил. Ноябрьское небо было чистым. Через несколько часов он, возможно, умрет от ножа Парикмахера, но, странное дело, ни волнения, ни страха Рэсэн не чувствовал. В такое спокойное утро хорошо прогуляться. Рэсэн вынул из кармана батончик “Хот брик”, разорвал упаковку и принялся жевать. Вдруг поразила нелепая мысль: друг его умер, а сладкое по-прежнему осталось сладким.
Жуя батончик, он пробормотал:
– Парикмахер, Хан, Мито.
На жестком диске, украденном у Мито, хранились только файлы с информацией о техническом оборудовании. Лифты, сенсоры, камеры слежения, дисплеи, освещение… Такое впечатление, будто он похитил данные из рабочего компьютера доктора технических наук или инженера. Однако через какое-то время среди сотен папок с файлами обнаружилась одна – замаскированная и явно связанная с планом убийства. В папке находились снимки инженера пятидесяти пяти лет, предположительно покончившего с собой в лифте. Этот лысый человек, очевидно, был одним из трех планировщиков Хана, убитых Мито.
