Хорт посмотрел на Николь, читая все по ее лицу. Ну, конечно. Высокая, худая, темные волосы… Точный портрет домоправительницы Тедроса, леди Гримлейн.
Хорт неожиданно вспомнил, как сын госпожи Гримлейн сказал ей перед тем, как увести с собой в парк своего младшего брата: «Ты говоришь точь-в-точь как тетушка Гризелла…»
«Гризелла, – подумал Хорт. – Гризелла… Элла… Элли».
Должно быть, леди Гримлейн вырастила здесь мальчиков втайне от всех, определила их в дом Арбед, после чего вернулась к своей работе в замке Камелот.
– Так вы говорите, Элли жила в доме 63? – переспросил Хорт, оборачиваясь к Розамунде.
– Да-да, вон там, – она указала на дом, стоявший на другой стороне улицы. – Он с тех пор так и пустует. И смотреть там совершенно не на что.
* * *
Спустя несколько минут, как только Розамунда возвратилась к себе, Хорт и Николь были уже внутри дома номер 63.
Проникнуть в него им не составило никакого труда, поскольку входная дверь сгнила и треснула, а замок на ней был давным-давно сломан. Впрочем, смотреть в этом доме, как справедливо заметила миссис Розамунда, действительно было не на что. Здесь от прежних жильцов не осталось ничего – ни мебели, ни одежды, ни мусора, ни хлебных крошек. Даже стены и полы были побелены или перекрашены, словно Гризелла Гримлейн стремилась не оставить ни малейших следов после себя и своей семьи, которая жила здесь.
– Розамунда была права, – вздохнул Хорт, прислонясь к дверце шкафа. – Ничегошеньки.
Снаружи послышались голоса. Николь осторожно выглянула в окно и увидела трех фоксвудских полицейских в красной форме. Они шли по улице, стучали в каждый дом и раздавали хозяевам довольно грубо набросанные от руки портреты Хорта и Николь.
У Николь засветился кончик пальца.
– Пошли, – прошептала она Хорту, могрифицировала в воробья, выбралась из груды своей упавшей на пол одежды и поскакала к двери.
Хорт закрыл глаза, готовясь вновь превратиться в белку и выскочить вслед за Ник на улицу, но…
…но тут он услышал странный стук.
Он доносился из шкафа, прислонившись к которому недавно стоял Хорт.
Рат-а-тат-тат.
Рат-а-тат-тат.
Хорт открыл глаза.
Снова шорох. Снова постукивание.
И вновь с внутренней стороны дверцы шкафа.
У Хорта мурашки побежали по коже.
«Беги, – кричал ему внутренний голос. – Немедленно беги отсюда».
Хорт двинулся к шкафу.
– Что ты делаешь? – прошипела Ник-воробей. – Они же нас поймают!
Но Хорт уже протянул свою руку. Сердце бешено колотилось у него в груди, но его ставшая липкой от пота ладонь уже легла на ручку дверцы, потянула ее…
Из шкафа выпорхнула синяя бабочка – тощая, иссохшая, она бешено заложила вираж вокруг головы Хорта, вложив в него последние остатки своих сил, и…
И упала мертвой к его ногам.
21
Агата
Кровавый кристалл
На мгновение Агате показалось, что она лежит на облаке. На самом деле облако оказалось целым морем белых подушек, наваленных на пол в элегантно обставленной комнате. В окне над головой Агаты голубое мерцание дворца императора Тель Шорта смешивалось с отблеском далеких огней столицы Гномии. Агата не могла сказать, ни как долго она спала, ни кто ее переодел в теплую пижаму и уложил на подушки, однако, приподняв голову, сразу догадалась о том, что не в одиночестве она спала на этом облаке, не в одиночестве.
Соседняя подушка еще хранила вмятину – след от чьей-то головы. Впрочем, о том, чья это была голова, красноречиво говорили несколько прилипших к шелковой наволочке светлых волосков.
В углу комнаты валялось белое платье со сборками, бывшее раньше на Софи.
И тут Агата неожиданно вспомнила все сразу – они вместе с Софи внутри кристалла… Райен верит в то, что Софи по-прежнему на его стороне… Яфет обещает брату найти ее, а если найдет еще и Агату с Тедросом, то убьет всех троих…
Это было сказано, когда Яфет увидел их.
Увидел внутри кристалла.
И Райен тоже видел Софи и Агату.
А это могло означать только одно: Змей уже в пути и скоро явится.
Агата выбралась из постели, нашла в шкафу свое черное платье – выстиранное и отутюженное – и надела его.
Из соседней комнаты доносились голоса.
Софи, Тедрос и Потрошитель сидели на расстеленном на полу одеяле и завтракали тем, что приносили им сонные гномы-слуги с осоловелыми глазами. Завтрак был действительно королевским – круассаны с начинкой из миндальных орехов, тосты с корицей, жареные сырные палочки, свежие помидоры, брокколи, омлет и блинчики с заварным кремом. Тедрос, похоже, пошел уже по второму кругу, раскраснелся, волосы его влажно блестели, не успев высохнуть после душа. На Софи было очень стильное красно-синее платье – эта ткань показалась Агате смутно знакомой, непонятно только почему. В отличие от принца, Софи ничего не ела, лицо у нее было напряженным, встревоженным.
– Его скимы отыщут нас, – говорила она, покачивая головой. – Это всего лишь дело времени.
– Команда Беатрисы наблюдает за Лесами. И сама Беатриса, и Рина, и Кико – все они очень способные всегдашницы, – ответил ей Потрошитель. – К тому же мы сразу узнаем, если кто-то прорвется сквозь оборонительный щит Гномии… – он хрипло мяукнул и пояснил, потирая себе горло лапой: – Действие заклятия, которое наложила на меня Ума, заканчивается. А когда оно совсем закончится, я уже не смогу больше разговаривать с вами.
– Райен все еще думает, что я верна ему. Мне необходимо еще разок одурачить его, – Софи торжествующе взглянула на Тедроса, но тут же вновь напряглась. – Он что-то сказал о том, будто хочет поднять из могилы мертвеца. Того, кого любили они с братом.
– Мертвеца? Из могилы? – ошеломленно переспросил Тедрос. – Кого же?
– Вот этого мы с Агатой узнать не успели, – призналась Софи. – Свалили лампу, и братья нас увидели. Представляешь? Они увидели меня и Агату!
– Но как такое могло быть? И почему вообще внутри хрустального шара Доуви мог оказаться кристалл со сценой из жизни Райена и Яфета? – недоумевал Тедрос. – Шар способен читать воспоминания только тех людей, которые находятся внутри него. А Райена и Яфета вместе с нами внутри шара не было.
– Меня тоже занимает этот вопрос, – сказала Агата.
Все дружно повернули головы, увидели ее, стоящую в дверном проеме.
– Почему ты меня не разбудила? – спросила Агата, обращаясь к Софи.
