А значит, для того чтобы она произошла в реальности, необходимо найти слабое звено в отношениях братьев и разрушить его.
И Софи приступила к делу.
– Расскажи мне о ней, – попросила она, осторожно втирая мазь в ссадины на плече Райена. – О своей матери.
– Яфет, в отличие от меня, унаследовал ее способность к магии, – начал Райен, прикрыв глаза и стараясь не морщиться от боли. – Я же больше похож на своего отца, о котором мама никогда не говорила сама и отучила нас спрашивать о нем. Но определенные догадки на этот счет у меня имелись.
– На чем они были основаны?
– Ну, например, в маминой комнате я нашел как-то старую почтовую открытку со штампом Камелота. Это было приглашение в замок на обед. «С радостью ожидаю встречи с Вами» – именно так было написано на той открытке рукой самого короля. Я, как каждый юный мальчишка-всегдашник, буквально бредил тогда Камелотом, так что можешь представить себе, как взволновал меня тот кусочек картона! Моя мама была знакома с самим королем Артуром? Моя мама обедала с ним за одним столом? Но когда я спросил маму об этой открытке, она просто надавала мне подзатыльников за то, что я рылся в ее вещах. Дальше. Было что-то странное в том, как мама прятала нас в Фоксвуде, не позволяя мне и брату ходить, как все дети, в школу, и вообще нос из дома высовывать не разрешала. Она словно боялась, как бы кто-нибудь не узнал о нас. А потом наступил день, когда в нашу дверь постучала женщина. Ее лицо было знакомо мне по фотографиям в «Камелотском курьере». Это была домоправительница короля Артура. Я не слышал, о чем она говорила с моей мамой, но зачем, интересно, к нам пришла домоправительница короля Артура? Однако стоило мне заикнуться о короле, как мама моментально затыкала мне рот. А если я или брат по неосторожности произносили при ней имя королевы Гиневры, у мамы сразу портилось настроение и она начинала ворчать что-то об «этой спесивой мымре». Чем дальше, тем понятнее становилось для меня, что между моей матерью и королем Артуром что-то было… И потом, глядя в зеркало, я видел, что мы с Яфетом очень похожи на Артура… Я, во всяком случае. Слегка загореть, и я стану точной копией короля Артура в юности. Яфет, конечно, совсем не то. Выстави его на солнце, и он превратится в подгоревший ломоть ветчины.
– Но это же бред какой-то! Почему ваша мать не рассказывала вам о том, кто вы такие? Почему всем Бескрайним лесам она не рассказала о том, что родила сыновей от короля Артура? – спросила Софи, вспоминая, каким торжеством светился взгляд Эвелин, когда она затягивала петлю аркана на шее спящего короля. – Ведь именно это было целью вашей матери – родить наследников Артура…
Райен уставился на нее, широко раскрыв глаза.
«Он не знает, – догадалась Софи. – Он понятия не имеет!»
– Я полагаю, что она, быть может, и пыталась… – неуверенно ответил Райен. – Я слышал, как однажды она рыдала, проклиная моего дядю Августа за то, что тот «защищает его». Должно быть, она все же сказала Артуру о том, что беременна от него. Но у Артура к тому времени уже была королева. Гиневра. Возможно, король приказал моей матери молчать, даже пригрозил ей. А дядя Август, как я понимаю, принял сторону Артура. Поэтому, наверное, мама и решила спрятать нас от всех.
– Ну, а что было после того, как умер Артур? – осторожно продолжала давить Софи. – Уж тогда-то ваша мать совершенно свободно могла рассказать всем…
– Да, но кто бы ей поверил? – перебил ее Райен. – И какие она могла бы предъявить доказательства?
– А твой брат? Он догадывался о том, что его отцом был король Артур?
– Я пытался говорить с ним об этом, но он и слушать меня не желал, – сказал Райен, отгоняя от лица назойливую муху. – Он считал, что ему хорошо известно, кто наш отец.
– И кто же, по его мнению? – не отставала Софи.
– Не король Артур, – ответил Райен, удачно копируя холодный неприязненный тон Яфета. – Он считал, что я несу чушь несусветную, что я по уши увяз в придуманной мной самим сказочке про неизвестного сына короля Артура. Потерявшегося и нашедшегося. И этот сын, разумеется, это я. Впрочем, мы с братом вообще крайне редко сходились во мнениях. Хоть мы и близнецы, но при этом совершенно разные. Две противоположности. Две половинки целого.
Софи с трудом удержалась, чтобы не улыбнуться. История Райена и Яфета не слишком отличалась от истории ее самой и Агаты. Ну что ж, очень хорошо. В таком случае подобрать клинышек, чтобы вбить его между братьями, будет легче, чем она думала…
– Значит, твоя мать была ближе к Яфету? – спросила она. – Он, похоже, до сих пор очень привязан к ней.
– Слишком привязан, – подтвердил Райен. – Вот почему меня моя мама всегда любила больше, чем его.
– Продолжай, – взглянула на него Софи.
– Яфет ни с кем не мог делить нашу маму, ни с кем. Включая меня. Если мама хоть чуточку уделяла мне своего внимания, Яфет тут же приходил в ярость. Когда я испек – сам испек! – ей торт на день рождения, Яфет что-то подсыпал в него, и мама заболела. Стоило маме полюбить появившуюся у нас кошку, и кошка бесследно исчезла. После каждого подобного случая Яфет каялся, извинялся, клялся, что больше не будет. А потом снова так поступал, причем все хуже раз от раза. Мы с мамой были, можно сказать, заложниками его ярости. И это еще сильнее сближало нас с ней.
Софи напряглась, чувствуя неловкость от того, что испытывала явную симпатию к этому парню, которого собиралась убить.
– И вы ничего не могли с этим поделать? Прогнать его, послать куда-нибудь подальше или…
– Моего брата? – ледяным тоном переспросил Райен. – Моего близнеца?
– Но из того, что ты сказал…
– У каждой семьи есть свои проблемы, буквально в каждой. И нужно искать способ справиться с ними. Искоренить полностью.
– Ты говоришь о своей семье точно так же, как о Лесах, – цинично заметила Софи. – Но полностью искоренить Зло невозможно.
– И тем не менее вот он я, и мой брат со мной, и наша с ним связь сейчас крепче, чем когда-либо. Тебе это говорит что-нибудь о том, каким я стану королем, не так ли? – хвастливо заявил Райен. – А брат… Нет, от него я никогда не откажусь, никогда его не брошу… в отличие от моей матери.
Софи шевельнула бровями, хотела задать вопрос, но Райен опередил ее, знал, о чем она хочет его спросить.
– Его характер становился все ужаснее, – пояснил он. – Несколько раз он едва не убил нашу маму, да и меня тоже. С помощью своих бабочек она стала шпионить за ним. Утихомиривала, когда у него начинались приступы гнева. К счастью, она была намного искуснее в магии, чем Яфет. Только благодаря этому мы с ней выжили, – Райен помолчал немного, прежде чем продолжить. – А потом она написала о Яфете директору Школы Добра и Зла.
– Директору? Зачем?
– Видишь ли, моя мама одно время преподавала в вашей Школе. Мой дядя Август устроил ее туда преподавателем истории. Постепенно она сблизилась с директором, более того, они, как я слышал, стали одно время даже слишком близки, и закончилось это тем, что маму уволили из Школы. Моя мама всегда считала, что женщина не располагает теми же возможностями, какие есть у мужчины, например у ее брата. Думала, что ее единственный шанс высоко подняться – это охмурить какого-нибудь влиятельного мужчину. Вроде Артура, например, или директора Школы Добра и Зла. Стоит признать, что обе эти ее попытки обернулись неудачей. Артур совершенно очевидно не хотел иметь с ней никакого дела, а директор не просто прогнал ее, но полностью оборвал их связь. Моя мама посылала ему письма, умоляла принять Яфета в Школу Зла, чтобы сбагрить его с рук. Говорила, что директор в долгу перед ней. Но он ни разу не ответил ни на одно письмо. А когда пришел возраст, стимфы за Яфетом тоже не прилетели.
