– Прежде чем я начну читать Свиток Пелага, мы прослушаем гимн, – объявил священник, кивая в сторону своих певцов. Ученики Софи старательно прятали свои лица под шляпами, чтобы священник не смог догадаться о том, что его настоящий хор куда-то исчез, что его подменили. – Как правило, церковный хор поет в этом месте церемонии псалом, который должен объединить и укрепить всех нас своей священной силой, но сегодня мы заменим его гимном, прославляющим нашего нового короля, – продолжил священник, и Райен, снова обернувшись, еще пристальнее взглянул на него. – Еще одна необычная особенность сегодняшней церемонии, еще одно отклонение от канона состоит в том, что в песнопении вместе с нашим хором примет участие наша будущая новая королева. Я понимаю это как ее желание выразить таким образом любовь к своему будущему мужу, а возможно, и как желание показать перед всеми свои таланты.
Головы всех, кто был в церкви, повернулись теперь к Софи. Двести с лишним голов. Почти полтысячи устремленных на нее глаз. Софи окинула взглядом всех высоких гостей – из добрых стран, из злых…
Вот темнокожий Король из Золотых Дюн, а рядом с ним его лысая красавица-жена.
Усыпанный с головы до ног бриллиантами Махарани из Махадевы со своими тремя сыновьями.
Перед ними королева из Жан-Жоли – встревоженная, словно пристыженная какая-то, совсем не похожая на ту смелую женщину, что совсем недавно спорила с Райеном.
Софи всегда мечтала о том, чтобы выйти на сцену перед большой, состоящей из одних знаменитостей аудиторией. Зал притих, и все смотрят на нее, знают ее имя, готовы аплодировать ей…
Правда, в своих мечтах Софи выходила на сцену с хорошо отрепетированным номером, но сейчас…
Она угрюмо уставилась на лежащий перед ней на пюпитре нотный лист, на котором крупно был написано название:
О, ЛЕВ СВЯТОЙ!
(Хвалебный гимн Будхавы)
Софи посмотрела на своих первокурсников. Айя, Деван, Ларалиса, остальные – все они стояли в напряженных позах, с расширенными зрачками, и только Валентина выглядела спокойной, расслабленной даже и лишь то и дело поглядывала на Софи, словно напоминая ей о том, что она должна сделать по реплике «Наш мужественный Лев!» Сердце все сильнее билось в груди Софи, она начинала волноваться, и не только потому, что не знала, что именно должно произойти по этой реплике, но и потому, что плохо умела читать ноты. А если совсем уж честно, то в нотах она разбиралась примерно так же, как медведь в часовом механизме.
Валентина вскинула вверх руки, дала знак органисту и…
Айя начал петь на полтакта раньше, чем нужно, весь остальной хор вступил дружно, но на две четверти опоздал…
Славься, славься Лев святой,
Славься, наш король!
Милосердный наш правитель,
Всех Лесов освободитель…
Софи увидела, что Райен судорожно дышит ртом, словно получив удар в солнечное сплетение. Высокие гости вжались в спинки своих стульев. Сами стены церкви задрожали от мощного рева голосов. Кошачьи концерты на крыше по весне? Сход горной лавины? Пушечный залп? Все это выглядело сущей ерундой по сравнению с гимном в исполнении этого церковного хора! Чем хуже звучало пение, тем сильнее начинала нервничать Валентина, словно опасалась, что такое исполнение гимна может погубить весь хорошо продуманный план. Особенно сильно она встревожилась, когда то ли от волнения, то ли ужаса Айя вдруг начал приплясывать, вихляя бедрами. Софи тоже была хороша – все пыталась перекричать остальных. Солировать, так сказать. Правда, сделать это ей мешала грязнуля Мали, ревевшая как раненый горный козел. У миловидного Девана голос оказался неожиданно мерзким, как у снежного человека, а подружка Девана, Ларалиса, вместо пения издавала какие-то странные кудахтающие звуки, словно выскочивший из коробочки огромный чертик, у которого заело пружину. В довершение ко всему каменные стены и полые воздуховоды не только отражали, но еще и безжалостно усиливали звук, делая пребывание в церкви просто невыносимым. Софи в ужасе закрыла лицо нотным листком, чтобы самой не видеть сидящих в церкви и их лишить возможности видеть ее, а когда все же рискнула поднять глаза, чтобы взглянуть поверх листка, увидела Берта и Беккета. Они, словно тараканы, выползали из отверстия воздуховода под самым потолком церкви.
Софи слегка опустила нотный листок, стрельнула глазами в сторону Райена. Нет, он появившихся лазутчиков не заметил, потому что уже поднялся со своего трона и направился к хору, прекращать эту вакханалию.
Софи в панике повернулась к Валентине. Та тоже увидела, как приближается Райен, и замахала руками быстрее, заставляя хор буквально гнаться за собой. Текст гимна превратился в скороговорку, несчастный органист не успевал выигрывать все ноты и уже колотил по клавишам, как тапер в ковбойском кабачке, а хор ревел во всю мощь. И вот, наконец, прозвучал долгожданный сигнал.
Славься, славься, наш король,
Наш мужественный Лев…
Софи пригнулась.
Бах! Шарах! Бабах!
Взлетели и раскололись в воздухе пылающие желто-зеленые бомбы, заставив всех, кто был в церкви, нырнуть под скамьи. Деван и Ларалиса прижали Софи к земле, укрывая ее от летящих над их головами искр, послышались дикие крики гостей. Софи заткнула ладонями уши, ожидая нового взрыва…
Однако больше ничего не взрывалось. Зрители тоже слегка успокоились, вынырнули из-под церковных скамей, перестали кричать.
Да, взрывов больше не было, зато появился… запах.
Густой букет, в котором смешались нотки горящего на костре собачьего и кошачьего кала, сточных канав, опрокинувшейся цистерны ассенизатора, еще какой-то невероятной тухлятины…
Крепким, одним словом был запах, таким крепким, что заставил всех гостей торжественной церемонии броситься к выходу из церкви, и они туда побежали, продолжая кричать и зажимая носы.
– Вперед! – крикнул Софи Деван и потащил ее к двери вслед за Ларалисой, бесцеремонно пробивавшей дорогу сквозь толпу увешанных драгоценностями высоких гостей.
– Палец свой зажги! – крикнула ей Софи, зажимая свой нос.
– Нас этому еще не учили! – откликнулась Ларалиса, отпихивая головой в сторону какую-то ведьму в королевской короне. – Наша группа отстающей считается!
Тут какой-то циклоп в королевской мантии в свою очередь оттолкнул Ларалису в самую гущу толпы, а сам продолжил пробиваться к выходу.
– Кретин одноглазый! – вскипел Деван, бросаясь на помощь своей подруге.
– Эй, а я как же? – пискнула Софи, стиснутая со всех сторон людьми.
Вонь в церкви достигла такой гущины, что теперь даже короли бледнели, готовые упасть в обморок. Королевы затыкали носы надушенными платочками и прикрывали лица рукавами платьев. Молодые принцы швыряли чем попало в витражные окна, надеясь разбить их, чтобы выбраться наружу вместе со своими принцессами. Подняв глаза, Софи увидела у себя над головой Берта и Беккета. Радостно улыбаясь, друзья готовились запустить свой следующий вонючий снаряд.