Брейн не пожелал мириться с обстоятельствами, поскольку слишком долго искал этот бар, и пару раз врезал кулаком по двери.
Его действия сразу принесли результат: из распахнувшейся двери выскочил гоберли с красным от злости лицом, однако, наткнувшись на взгляд Брейна и оценив его массивную фигуру, спросил:
– Военный, что ли?
– Заметно?
– Только военные утром в бар заваливаются.
– Это не потому, что я военный, а потому, что у вас такой завтрак, – заметил ему Брейн и прошел в бар мимо посторонившегося бармена.
Тот пропустил его и, еще раз оглядев коридор, зашел следом и запер дверь.
– Чем изволите залить завтрак? – спросил он, подходя к стойке.
– А что порекомендуешь?
Гоберли выдержал паузу.
– Я не претендую на пойло, входящее в стоимость билета. Я готов заплатить за напитки от мастера, – добавил Брейн.
– Ну тогда я кое-что вам предложу, – многообещающе произнес гоберли и исчез в узком дверном проеме за пространством стойки, а появившись, вынес бокал, до половины налитый зеленоватой жидкостью, которую со дна подсвечивал фонарик-виноградинка.
– Похоже на маленький праздник! – оценил Брейн внешний вид напитка и, попробовав, одобрительно кивнул.
– Да, это только для особых клиентов.
– Приятно, что я попал в разряд особых.
– На самом деле не вы, сэр.
– А кто же?
Гоберли взглянул на часы.
– Сейчас сами узнаете, – сказал он и таинственно улыбнулся.
Брейн не стал расспрашивать и разрушать интригу, отдавая должное своеобразному вкусу напитка.
Он так увлекся, позабыв про дискомфорт после низкокачественных картриджей, что в первое мгновение не поверил собственным глазам, обнаружив слева от себя красотку лет тридцати пяти, раскрашенную, как на карнавал, в драгоценностях и в вечернем платье. Но, несмотря на излишнюю яркость, все эти детали замечательно подходили к ее роскошным формам.
– Смотри стакан не проглоти, – предупредил с другой стороны мужской голос. Брейн повернулся и увидел стриженного налысо суперколвера в дорогом костюме, но без галстука.
– Твоя, что ли? – просто спросил Брейн.
– Да ты что? Посмотри, сколько на ней драгоценностей, – усмехнулся тот, потягивая голубоватую водичку.
– Бодихранитель?
– Типа того.
– А те двое у дверей? – спросил Брейн, обнаружив еще гоберли и варвара, тоже коротко стриженных и почти квадратных, особенно впечатлял гоберли.
– Тоже мои ребята. Подстраховывают.
– Я гляжу, твоя боди неслабо налегает в это время суток, – сказал Брейн, замечая, что красотка заметно отпила уже от второго бокала.
– Это она только прогревается. Сейчас Грин горючку покруче принесет, вот тогда она завязнет по-настоящему.
Брейн еще раз посмотрел на соседку, теперь уже с известной долей уважения.
Из узкой дверцы за стойкой вынырнул бармен с целой батареей бутылок, ценники которых допрыгивали до месячного жалованья Брейна.
Быстро убрав дешевые подделки, Грин начал расставлять дорогие бутылки. Брейн покосился на суперколвера, и тот, усмехнувшись, сказал:
– Она не против, чтобы ты угостился, значит, выпьешь за ее счет.
– С чего ты решил, что она не против? – спросил Брейн и снова взглянул на даму, которая по-прежнему была полностью поглощена выпивкой. Правда, бармен что-то готовил для нее в сборном картридже – какую-то эксклюзивную еду.
– Она не против. Когда мы только вошли, она сказала: «Этот пусть останется». Иначе бы мы тебя попросили отсюда.
– Заманчивое предложение, но я с утра не привык.
– Но ты же здесь.
– Это из-за завтрака. Хотелось чем-то сбить мерзкий привкус, – объяснил Брейн.
Между тем бармен уже выхватывал из мейдера почти раскрывшийся картридж. Когда тот упал на блестящий поднос, то раскрылся сам, и Брейн увидел набор из разноцветных шикарных блюд, будто из дорогого ресторана.
Заметив его удивленный взгляд, бармен подмигнул:
– Я заготавливаю картриджи сам. А корпуса для них делают механики по моим чертежам!
– Он реально крут, – заговорила наконец красотка и посмотрела на Брейна в упор. – Оставайся, парень, сейчас Грин включит музыку, и я стану танцевать.
– Я даже не знаю, мэм. Мне кажется, я тут лишний.
– Ты не лишний, – покачала головой красотка и откинула назад длинные волосы. – Ты гость. И потом…
Тут она в три глотка опустошила бокал с крепчайшим коктейлем и, посмотрев на Брейна, облизала пухлые губы.
– И потом… я буду танцевать голой. Совсем.
Брейн удивленно взглянул на суперколвера, и тот, даже не глядя на гостя, кивнул. Дескать, все так и есть.
После такого приглашения уходить было как-то неловко, и Брейн остался.
Тем временем, прикончив еще одну дозу горячительного, красавица шагнула к Брейну и, касаясь губами его уха, прошептала:
– Ты, конечно, потрепан жизнью, приятель. Но мне нравятся зрелые мальчики вроде тебя. Меня зовут Калипсо.
– Спасибо, Калипсо, – ответил он, чувствуя неловкость в такой ситуации, когда эта непростая красотка оказывала ему внимание в присутствии трех телохранителей и бармена. Как бы не пришлось за это платить дополнительно.
Грин включил музыку, и Брейн ожидал какого-то эффектного раздевания с разбрасыванием вещей, однако с Калипсо просто упало платье, и она переступила через него, оставшись в золотистых туфлях на высоком каблуке и в своих драгоценностях.
Бармен чуть убавил свет, включил небольшие софиты, и она стала танцевать, причем, несмотря на свои заметные формы, выглядела вовсе не вульгарно.
– Кто она такая? Жена богатого бандита? – спросил Брейн, встав рядом с суперколвером.
– Почти. Подруга банкира.
– Видимо, раньше она танцевала в заведении, и так они познакомились, – предположил Брейн, любуясь Калипсо, которая танцевала, забыв обо всем, и в этом ей, конечно, помогал алкоголь.
– Ты прав.
– Я так понял, что он ее очень ценит, раз нанимает сопровождение, почему же ей дозволено…
– Представать перед нами в таком виде? – угадал суперколвер.
– Ну да. Ведь это небезопасно. Три мужика и она – без одежды.
– Нас пятеро, еще двое отдыхают. Это во‑первых. А во‑вторых, мы заряжены электрофомом, а потому на нее совершенно не реагируем.
– А это не вредно?
– Нет. Приезжаем с задания, нейтрализуемся и вперед – к шлюхам.
