– Ты откуда про это так много знаешь? – поразился второй пилот, который, как и странный гость, слушал первого с интересом.
– А я как-то со скуки поднял архив сообщений и стал перечитывать. Сначала сообщения, потом информационные справки и даже исторические. Так понемногу и набралось.
– Так их из-за этих дел террористами называют? – уточнил «сто тридцатый».
– Нет, у них имеется свой небольшой флот, и они, случалось, захватывали коммерческие суда. Потом выменивали их на что-то нужное для себя у владельцев груза. После пары десятков случаев их эшелон и «заколотили», проложили новый, и они уже несколько лет никого не беспокоят.
– Ну понятно, если вылезут из норы далеко – их прихлопнет военный флот или пограничники, – заметил второй пилот.
Они помолчали, каждый по-своему представляя эту ситуацию. По виду их нежданного гостя было заметно, что он несколько озадачен.
– Так что, парень, ты по-прежнему настаиваешь, что мы должны переться в закрытый эшелон?
– Да, этого не избежать, – кивнул «сто тридцатый» и вздохнул.
– А твоя служба нас потом отмажет? А то ведь нас могут турнуть за такие фокусы, – добавил второй пилот.
– Отмажет.
– А куда нам потом, когда проскочим район Каванзара?
– До станции Джильс.
– Я не слышал о такой станции.
– Я тоже не слышал, – сказал первый пилот, – но мы можем посмотреть в навигационном поиске.
Он набрал на клавиатуре несколько комбинаций, и навигационный экран явил трехмерную модель, где был обозначен их новый маршрут через закрытый эшелон до самой станции Джильс.
– Ну вот, парень, нашли мы твою станцию. Осталось только туда добраться.
25
За полтора часа до развилки, где следовало перейти в закрытый эшелон, судно стало понемногу замедляться.
Предстоящий маневр можно было назвать ввинчиванием с одновременной сменой направления оси вращения. Все эти особенности маневра следовало выполнять для того, чтобы избрать оптимальный путь, когда судно не задевало магнитных, гравитационных и всяких прочих полей, которые в космосе выполняли роль течений в океанах.
В древности, в начале технической эволюции, тихоходные суда не замечали этих проблем, и космос тогдашним капитанам казался пустым и безбрежным, однако по мере того как скорости нарастали, космос переставал казаться «ровной площадкой». А чтобы пройти маршрут без лишних затрат топлива, приходилось вести суда по хорошо разведанным магистралям, чтобы не вязнуть в полевых возмущениях.
Вскоре оптические системы уже могли распознавать ориентировочные объекты, и поставленный на автоматический режим оптиматор после нескольких минут перебора уже знакомых ориентиров вроде пылевых вихрей, отмечавших гравитационные воронки или мигрирующие по окружности скальные обломки, вдруг отчаянно запищал, не узнавая самый заметный из ориентиров.
– Что он там? – удивился второй пилот.
– Сейчас гляну… – сказал первый, присматриваясь к запыленному экрану. – Ох, вот это картина!
Он даже подался назад от увиденного.
– Да что там такое?! – воскликнул «сто тридцатый», перепуганный такой реакцией.
– Сейчас покажу, – пообещал первый, выводя навигационные ориентиры на большой операционный экран.
Стали появляться пыльные облака различной плотности, формы и цветов, потом ориентиры поплотнее, представлявшие собой взметнувшиеся в космос кучи щебня, из которых можно было построить город на миллион жителей.
А вот и скалы размером с небоскреб, вот светящиеся облака, непонятно из чего состоящие.
«Сто тридцатый» уже собирался высказаться против всей этой эстетики – ему нужны были конкретные ответы на конкретные вопросы, однако тут появился объект, бывший некогда фабрикой предварительной обработки породы.
Станция Цухар, по сути, целый город с парой тысяч персонала, с сотнями поточных линий и собственным портом, манипуляторами разгрузки рудовозов и рукавами погрузки для трейлеров, принимавших в трюмы гранулы очищенного продукта.
Гранулы трейлеры перевозили на космический лифт планеты Каванзар, а пустую породу отстреливали пятидесятитонными болванками в направлении гравитационной аномалии, находившейся в полутора часах полета. Там эти спекшиеся глыбы врезались в хоровод уже крутящихся в аномалии обломков и становились ее частью.
– Ну и что скажешь? – спросил первый пилот, обращаясь к коллеге.
– Так это уже не Цухар, это какой-то голый череп.
– Хорошо сказал, – выдохнул первый и огляделся в поисках бутылки.
– Да вы объясните мне, что происходит, или нет?! – не удержавшись, закричал «сто тридцатый», и лишь после этого, порывшись в архиве, первый пилот выставил для сравнения изображение Цухара, полученное оптиматором три месяца назад.
На старом снимке была брошенная фабрика, обрамленная множеством мачт кранов-погрузчиков с обвисшими снастями. Картина грустная, но гармоничная.
А теперь станция в пятьдесят этажей зияла огромными воротными проемами, куда прежде загоняли сухогрузы. Но мачт не было. Не осталось надстроек, не болтались пучки кабелей, связки тонких трубопроводов.
Остался лишь огромный корпус. Огромный лысый корпус с зияющими, лишенными створок въездными коридорами.
– Это… Это как понимать? – спросил очнувшийся «сто тридцатый».
– Кто-то почистил станцию. Причем почистил грамотно – манипуляторы сняты штатно, створки тоже свинтили аккуратно. По всему видно, что работали профессионалы.
– Может, просто ограбили охотники за металлом? Вон его сколько здесь, – попытался возразить «сто тридцатый».
– Не ограбили, – возразил второй пилот. – Свое забирали.
– Ну а нам-то какое дело? Правьте куда велено и не пугайте меня!
– Мы тебя не пугаем, – возразил первый пилот. – Мы и сами немного того… опасаемся.
– Ладно, что там нужно делать? Ну, типа совершайте маневр и все такое…
– Смена курса уже заложена в автопилот. Я взял маршрут из навигационного архива.
– Ну и хорошо, – кивнул «сто тридцатый» и подумал, что еще никогда он не чувствовал себя настолько неуверенно.
26
Следуя командам автопилота, «Синдерелла» в нужной точке начала выполнять маневр, вставая на давно не используемый маршрут.
Оба пилота и агент ИСБ провожали глазами увеличенное изображение разграбленного завода.
– Ничего, скоро прибавим скорости и пройдем эту трубу с ходу, – пообещал второй пилот, но прозвучало это как-то неубедительно.
А между тем внутри маршрута, который второй пилот назвал трубой, появление гостя было замечено, хотя никто к появлению его здесь готов не был.
