– Ну и это тоже, – нехотя согласился президент. Имя Бади Лупстерна в его присутствии старались не произносить.
– Что думаешь, получится у них чего?
– Думаю, получится. Этот твой капитан спецназа прямо-таки излучает уверенность.
– Хорошо бы. Я тогда хоть спать спокойно по ночам стану. Все-таки орбитальная защита.
– Кстати, про «спать». Заходы уже делал?
– Нет, так сразу нельзя. Она должна обжиться, привыкнуть. Иначе будет шок.
– У кого?
– У нее, болван. Ты совсем, что ли, в женской психологии не разбираешься?
– Но у вас хотя бы был какой-то разговор?
– Какой-то был.
– И что, ты поиграл с ее психологией?
– Скорее это она со мной поиграла.
– Как это?
– Чувак, она делает из мужиков тесто, а потом выпекает, что захочет. Думаешь, легко к такой бабе в койку навязаться?
– Думаю, нелегко. Но ты же этот, как его… Мудрый Вождь.
– Ох и гад ты! – отреагировал президент, в то время как Оллинз зажмурился, чтобы удержаться от хохота.
38
Работу закончили к восьми вечера. Фергюсон окинул взглядом длину получившейся программы и сказал:
– Громоздкая сборка получилась.
– Пускай громоздкая, зато рабочая.
– Это да, но я стремился к изяществу. Хотелось как-то определиться.
– Ничто не мешает тебе параллельно лабать свою систему. Чистую, как ты хочешь, а эта пока пусть на оборону родины работает.
– Пожалуй, так я и сделаю.
– Сделай, – кивнул Брейн, скрывая ухмылку. Когда-то в академии ему то же говорил наставник. Дескать, потом изваяешь свою прекрасную мечту, а пока, если программа заработала, то, будь она хоть трижды горбатой, лучше ее не трогать.
– Ну что, закончили? – спросил появившийся в вагончике Оллинз, который не переставал контролировать обстановку, но не совался в рабочий процесс, чтобы не навредить.
– Да, – сказал Брейн, тяжело поднимаясь со стула и потягиваясь. – Можете завтра утром шарахнуть по мишени, если у вас имеется. Программно гарантирую точность в одну сотую минуты, но на практике будет одна семидесятая. Такой точности вам за глаза хватит. Если, конечно, гидравлическая жидкость в исполнительных механизмах нормальная. Она нормальная, мистер Оллинз? Девяносто семь к нулю держит?
Оллинз улыбнулся и покачал головой под пронзительным взглядом Брейна.
– Томас, ваша компетенция хоть где-нибудь заканчивается?
– Увы, заканчивается раньше, чем хотелось бы, – вздохнул тот и направился к выходу.
В основной, неогороженной части ангара было уже тихо – все рабочие ушли. У выхода дежурил внедорожник, куда погрузился Брейн, а за ним, с некоторым опозданием, и Оллинз, который только что коротко переговорил с Фергюсоном.
– Сэр, кто он, этот Томас? – спросил программист, его усталый взгляд светился счастьем.
– Капитан спецназа ИСБ.
– Ничего себе!
– Вот так, дружище. Век живи, век удивляйся. Ну пока.
Под впечатлением от этого разговора Оллинз молчал, пока машина в сгущавшихся сумерках мчалась по грунтовке, выхватывая светом фар силуэты кустов.
– Мне остается только удивляться тому, что вы, военный человек, так глубоко разбираетесь в программировании.
– В свое время меня хорошо учили. Так что пожалуйста, мне приятно быть полезным для вас, – сказал Брейн, более всего желавший поскорее оказаться в своем номере – съесть какое-нибудь пюре и уснуть.
Долгий рабочий день и проведенная накануне пьянка с президентом сказывались, и он едва сдерживался, чтобы не уснуть прямо здесь, на широком диване внедорожника.
– Скажите, Томас, если уж вам все так хорошо дается, может, вы нам и собственный спецназ обучите, а?
– Спецназ – это игрушка для серьезных игроков вроде государств или компаний-гигантов. Спецназ не решит вам всех проблем, он нужен на заключительном этапе стратегического действия, чтобы поставить точку.
– Э… Вы не могли бы пояснить?
– Ну вот какие у вас имеются стратегические прогнозы? Где вы предполагаете видеть себя через пять лет?
– Себя лично?
– Ну да. Хотя бы так.
– Думаю, на том же посту, но с гораздо бо́льшими возможностями.
– Ну и где здесь спецназ?
Оллинз вздохнул. Похоже, их гость прав. Следовало посоветоваться с Джимом – президентом и Мудрым Вождем. Может, у него найдутся какие-то аргументы.
От Брейна отстали, и он начал дремать, благодарный за этот покой, но неожиданно, когда он уже стал видеть какие-то сны, послышались крики, и в первый момент он решил, что случилась авария.
– Стой, Барзет, стой! Разве не видишь, кто это?
– Прошу прощения, сэр.
– Сдавай уже назад, калоша! Ты меня реально подставляешь!..
– Да я ее даже не заметил, мало ли кто там голосует.
Брейн сел ровнее и обнаружил, что машина достаточно быстро движется кормой вперед. Затем она остановилась, и дверца возле него распахнулась, после чего рядом плюхнулась какая-то дама, обдав его ароматами дорогих духов, холеной кожи и дорогой парикмахерской.
«Баба какая-то», – машинально отметил он и подвинулся, чтобы дама расположилась удобнее.
– Откуда же вы идете и почему не вызвали машину, камрадесса Ирма?
– Да тут недалеко. Я посещаю курсы кройки и шитья, это очень интересно. Хочется научиться делать одежду своими руками.
– А я бы тоже хотел. И еще шить башмаки. В прошлый раз получил мокасины, и оказалось, они мне малы.
– Неправильно сняли мерки?
– Вот именно, камрадесса. Оказалось, что работа Гизлера, как всегда безупречна, но мерки он снял неверно.
– Опять пьет?
– Ответ таков: всегда пьет!
Она засмеялась, и ее голос зазвучал как колокольчик.
Весь сон у Брейна тут же улетучился, и он, приоткрыв глаза, покосился на попутчицу.
Лет тридцать с небольшим хвостиком и… Красавица. Взгляд не отвести. И это в полумраке кабины, когда не все можно оценить.
– Добрый вечер, – сказал Брейн, ожидая адекватной реакции, продолжения разговора, и вообще, он считал себя знатоком женской психологии.
Ответа не последовало, а только пауза, наполненная напряженной тишиной.
– Это про него мне Нарна все уши прожужжала? – поинтересовалась попутчица, не глядя на Брейна.
– Скорее всего, – ответил Оллинз.
– Почему не отвезли в Парк?
