Книга Королева-распутница, страница 69. Автор книги Виктория Холт

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Королева-распутница»

Cтраница 69

Аленсон с видом победителя изложил ей свои требования, словно Катрин была главой побежденного государства.

Она засмеялась ему в лицо.

— Ясно ли тебе, мой Аленсон, что ты — мятежник, восставший против короля, и что я приехала поговорить с тобой лишь потому, что ты — мой сын?

— Я — мятежник, за которым стоит армия, мадам.

— Не будь ты моим сыном и братом короля, ты бы не осмелился говорить подобным образом. Ты бы немедленно лишился головы.

— Меня уже пытались отравить с помощью вина, мадам.

— Это твоя фантазия, порожденная угрызениями совести.

— Значит, месье Торе, я и все попробовавшие вино чересчур мнительны, мадам.

Она скрыла свое раздражение.

— Послушай, мой сын. Я пришла, чтобы договориться с тобой. Здесь находится твоя сестра; я знаю, ты будешь рад увидеть ее. Почему бы тебе не вернуться в Париж и не попытаться жить в согласии с твоим братом?

— Мадам, — ответил он, — я знаю, что вы посылали людей схватить меня и доставить назад в качестве пленника. Этот замысел закончился неудачей, поэтому вы явились сюда, чтобы выманить меня сладкими речами. Но я понимаю, что в Париже я стану пленником.

— Ты повел себя как предатель Франции. Я знаю, что ты просил в письмах помощи у Элизабет Английской и курфюрста Бранденбургского.

— Многие французы не назовут меня изменником.

Терпение Катрин начало истощаться.

— Ты… гугенот? Почему? — Она громко рассмеялась. — Только потому что твой брат — католик. Если бы он поддерживал гугенотов, ты бы сделал ставку на католиков. Тебе не обмануть твою мать. Ты мечтаешь о троне брата; тебе нет дела до того, кто поможет принцу Аленсону получить его. Каковы твои предложения?

— Я хочу, чтобы Блуа стал моим городом. Я сделаю его моей резиденцией.

— Враждебный Блуа! — воскликнула Катрин. — Второй Ла Рошель.

— Мадам, многие люди хотят служить мне. Маршалы Монтгомери и Коссе, которых вы пытались убить — к счастью, безуспешно, — должны быть немедленно освобождены.

— Я подумаю об этом, — сказала Катрин; она вернулась в свои покои, размышляя о том, как ей следует поступить с ненавидящим ее сыном, который вызывал у нее презрение, однако благодаря непопулярности Генриха становился могущественной фигурой в стране.

Наконец, она решила освободить маршалов. После всех слухов стало невозможным убить их в тюрьме. Королю придется умиротворить каким-то образом пленников.

Когда Катрин обдумывала предложение сына, касающееся Блуа, ей сообщили новость: Торе и Меру начали военные действия на юге. К счастью, де Гиз справился с мятежниками. Он с большим успехом сделал это под Дормансом; битва закончилась таким поражением гугенотов, что Аленсон уже не мог упорствовать.


Улицы Парижа были заполнены людьми. Нищие и бродяги прошли много миль, чтобы присутствовать в городе во время торжеств. Нищие не казались такими несчастными, как обычно. Говорили, что это великий день в истории Франции.

Мрачный и злой король стоял у окна в своих луврских покоях. Да, мир был восстановлен в важный момент, причем король и католики одержали победу. Ревность обжигала сердце короля; он даже пинал ногами приближавшихся к нему болонок. Милашки не радовали короля своим присутствием.

Он слышал крики людей, доносившихся с улицы. Так они должны были приветствовать своего короля, но никогда не делали этого. Человеку, ехавшему сейчас сквозь толпу, не приходилось выслушивать непристойную брань.

Он въехал в город через ворота Сент-Антуан; он был на голову выше своих приближенных и держался в седле с природной грацией и достоинством; неистовые крики вырывались из глоток торговцев, женщин, высовывавшихся из окон, чтобы взглянуть на красавца, нищих, студентов и карманников.

— Да здравствует славный герцог!

Он явился прямо из Дорманса; видя его раны, полученные в сражении, люди сходили с ума от радости — им казалось, что небеса благоволят к их кумиру. На щеке Генриха де Гиза красовался свежий шрам — по мнению многих, точно такой рубец был на лице его отца, Франциска де Гиза, Меченого.

Толпа бурно приветствовала героя.

— Да здравствует Меченый! Свершилось чудо. Меченый вернулся.

Люди целовали край его плаща; они боролись, толкали друг друга, пытаясь протиснуться к Генриху и прикоснуться к нему своими четками. Многие плакали; по щекам герцога тоже текли слезы. Глаз над шрамом слезился, как у старшего Гиза; другим глазом Генрих улыбался людям, прижимавшимся к нему.

— Великий герцог Франциск спустился с небес, чтобы спасти нас! — кричали самые суеверные. — Это знак свыше.

— Плохие времена заканчиваются. Меченый посмотрел с небес и увидел наши страдания. Он дал нам своего сына, чтобы тот избавил нас от несчастий, от этих гадин Валуа. Да здравствует человек со шрамом! Это знак небес.

В Лувре разъяренный король слушал крики людей.

Тем временем герцог ехал дальше. Он спрашивал себя, не послышалось ли ему, что кто-то крикнул из толпы: «В Реймс, монсеньор! В Реймс с Меченым!»


Лувр охватило смятение: исчез Генрих Наваррский. Его приближенные не могли объяснить отсутствие своего господина. Днем ранее он не явился в спальню к отходу ко сну; прождав несколько часов, люди сообщили о случившемся королю и Катрин, но они не слишком встревожились, помня о многочисленных любовных похождениях Наваррца. Дворец обыскали — по указанию Катрин, без лишнего шума. Наваррец не был найден.

Король пригрозил поднять с постели Марго — она была больна, недуг отнял у нее все силы. Катрин возразила.

— Не показывай свою тревогу. Люди не должны думать, что ты считаешь этого человека важной персоной.

Спустя некоторое время король позволил матери успокоить его; тайный поиск продолжался безуспешно.

Генрих вместе со своей королевой и матерью отправился, как обычно, к мессе в Сент Шанель; он не выдавал своего беспокойства. Покидая церковь, Катрин неожиданно почувствовала чье-то прикосновение к ее руке; повернувшись, она увидела перед собой насмешливые глаза Наваррца.

— Мадам, — произнес он, низко кланяясь, — перед вами человек, которого вам так недоставало, беглец, за которого вы так волновались.

Катрин с облегчением улыбнулась.

— О, мы не слишком встревожились, мой сын, — сказала она. — Мы знаем, что вы способны позаботиться о себе.

Король бросил хмурый взгляд на своего зятя; чувство облегчения мешало Генриху сердиться. Похоже, очередное романтическое приключение, подумала Катрин. Мы напрасно волновались. Он слишком ленив для государственных дел. Ему нравится жизнь при дворе среди красивых дам даже в условиях ограниченной свободы. Возможно, он исчез, чтобы подразнить нас. Это похоже на него. Он просто шутник.

Через два дня Наваррец предложил Гизу поохотиться на оленей в лесу Бонди под Парижем. Король Наварры заметил, что они смогут утром посетить яр марку в Сент-Жермене и развлечься перед охотой.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация