– Ну как? – подбежали ко мне девочки. – Что сказал?
Я пожала плечами.
– Пугал меня отчислением.
– За что? – надула губки Окси.
– За прогулы, неуспеваемость.
– Чего? – Жанка взбила пальцами блестящие локоны. – Когда ты прогуливала-то?
– Частенько, вообще-то, – напомнила я, – то просплю, то уйду пораньше, то просто не хотелось идти на лекции. А последние две недели мы с вами то в кино бегали, то в спа, то на показ мод. Забыла?
– Бли-и-ин, но это же уважительные причины! Как они не поймут?
– Ты звонила папе? – всполошилась Окси. – Сейчас же позвони! Пусть разберется. Совсем они обнаглели уже в этом деканате! Мы их кормим, кормим, а вместо благодарности – вот!
– Да не звонила я.
Не объяснять же им, что у меня в семье и без этого не все гладко. Да, я не делилась с подругами новостями о том, что мама выгнала папу из дома. Не хотела давать им повод обсуждать это или жалеть меня. Не сказала и про ночную уборку в доме, и про то, как вчера здоровенный детина на вечеринке чуть не совершил покушение на мои трусики!
У Жанки с Окси всегда все было легко и просто, а у меня вечно кувырком. Так-сяк и вдобавок попой об косяк! Не поймут они меня.
– А ты позвони. Позвони! Папочка быстро разберется! – посоветовала Жанка. – Я всегда все вопросы только через своего и решаю.
– А если не поможет?
Девчонки посмотрели на меня так, будто бы я только что заявила им, что втихаря от своего косметолога давлю прыщи перед зеркалом.
– Окс, – качнула головой Жанна, – наша девочка что-то совсем расклеилась…
– Она пала духом! – кивнула Окси.
– Милая, тебе бы сейчас курс расслабляющего массажа.
– И новую прическу! Срочно!
– Да-да! Тебе необходима восстанавливающая терапия!
– Ой, папа звонит, – пробормотала я, уставившись на телефон.
– У вас с ним энергетическая связь! – захлопала в ладоши Окс.
– Вот видишь! – Жанна заботливо убрала прядь волос мне за ухо. – Он слышит тебя даже на расстоянии. Ответь на звонок, не тупи.
Я стояла и смотрела на экран, пока студенты, заслышав звонок, стягивались к кабинетам.
– Бери! – подтолкнула меня Окси.
– Бери уже! – скомандовала Жанна.
– Да… – тихо ответила я.
Девчонки показали мне большие пальцы вверх и направились к нужной аудитории, а я прислонилась к стене, чтобы не упасть.
– Лена? – придавил меня к полу строгий голос отца.
– Привет.
– Я только что говорил с мамой.
– Ага, понятно…
Я сглотнула комок, застрявший в горле.
– Она сказала, что твои друзья превратили наш дом в свинарник!
– Наш дом? – Я тяжело выдохнула. – Ты же больше не живешь там.
– Елена! Не переводи тему. Я приду вечером, и мы вместе решим, что с тобой делать дальше.
– Ну решайте-решайте. – Слова застыли на моем языке горьким послевкусием.
– А еще я только что получил письмо из деканата и не поверил своим глазам!
– Да? А что там? – Я пыталась оставаться спокойной, но выходило плохо.
– Ты же обещала сдать все долги! На этом условии тебя восстановили в прошлый раз!
– Да, – замялась я. – Там были какие-то зачеты, но я так и не нашла преподавателя…
– А курсовая? Курсовая, Лена!
– Я пыталась ее сдать…
Точнее, мне сделали ее в какой-то подворотне за три сотни баксов, но препод сказал, что я уже третья, кто приносит именно эту работу. Мне стало стыдно переделывать ее и идти снова. Конечно, я понимала, что оно само собой не рассосется, но…
– Если ты не закроешь долги и не сдашь сессию, тебя отчислят! Ты хоть понимаешь это?
– Понимаю. – Я откашлялась и выпрямилась. – Ну и пусть отчисляют, что теперь?
– Ты в своем уме?!
– Не ори на меня, пап!
– Все, Елена, мое терпение только что лопнуло! Ты никого не уважаешь, никого не любишь, тебе плевать на учебу, на свое будущее, на свою семью! Ты даже о здоровье матери подумать не хочешь, когда устраиваешь ей такие встряски!
«А ты о ней думал, когда лапал мою подругу?» – эти слова так и остались непроизнесенными, потому что я до боли закусила губу.
– В общем, так, вечером мы еще раз обговорим это с мамой, но уже сейчас я могу твердо сказать, что больше помогать тебе мы не будем. Никакого Лондона, никаких денег и никаких поблажек, пока ты не разберешься с учебой! Твою карточку я блокирую, и закрывать глаза на твои выходки мы больше не намерены! Все!
Я не поверила своим ушам, когда соединение вдруг оборвалось.
Так со мной отец еще никогда не разговаривал. С Ромой – да. Было. Но мне и в голову не приходило, что он может повысить голос и на меня.
Не зная, как реагировать, и размышляя о том, стоит ли поделиться с девочками новостями об этом разговоре, я медленно побрела в аудиторию.
– О, явление Христа народу! – гневно взвизгнула Стервелла, едва я переступила порог кабинета.
Молча войти и просочиться на свое место не вышло, поэтому я замерла на месте, ожидая, до чего еще опустится нервная преподавательница, не чуравшаяся взяток за отметки в зачетке и регулярно позволявшая себе отпускать унизительные, порой даже злые комментарии в отношении студентов.
– Здравствуйте, – устало выдохнула я, повернувшись к ней полубоком.
Стервелла взглянула на меня поверх очков и хищно ухмыльнулась:
– Чем обязаны, Гаевская?
Надо же – она помнила мою фамилию! А вот я даже под прицелом автомата не вспомнила бы ее фамилию.
– Простите за опоздание, – произнесла я дежурную фразу, которую говорили себе под нос все опоздуны, когда нарывались на преподавательский гнев. – Больше так не буду.
– Я спрашиваю, Гаевская, с чего это вдруг вы решили почтить нас своим присутствием?!
– Я… Э… – Аудитория застыла в немом ужасе. – Можно я уже пройду на свое место?
– Вон! – взревела Стервелла, указывая на дверь. – Выйди вон! И не возвращайся, пока не придумаешь себе нормальное оправдание!
– Ладно-ладно, – произнесла я. – Чего орать-то?
Нервные какие все стали. Похоже, дело совсем худо. Мужика бы ей найти, да кто ж на такую позарится, как говорит Жанка.
– И это будет с каждым, кто посмеет прогуливать мои лекции! Ясно?! – раздалось в спину.
– Психичка! – прошептала я, хлопая дверью.
Вот ведь придурочная! Сегодня что, все сговорились против меня? Я села на скамейку в холле, нацепила наушники, закинула в рот жвачку, вытянула ноги.
