– Почему?
– Вселенная слишком сложна, – пожала плечами девушка, – как можно упростить ее до уравнения?
– Но многие именно так и считают.
– Многие?
– Существует такая экспериментальная гипотеза, теория – «Конечный Ансамбль» или «Теория всего». Согласно ей вся наша физическая реальность является математической структурой. То есть физический мир является математическим в определенном смысле.
– Да? – Сомнение в голосе Лены мне понравилось. Она хмыкнула, и этот звук отозвался волшебным трепетом в моей душе. – Но ведь не все, что мы видим, является таковым на самом деле? Не все, что есть, действительно есть. Как тогда его посчитать?
Этот неожиданный разговор вдохновлял меня все больше.
– А что, если атомы, молекулы и их последовательности определяются числами? – Я прислонил лоб к поручню и посмотрел на нее с вызовом. – Тогда и все, что из них состоит, тоже подчиняется им? Гены, хромосомы, Вселенная, мы.
Девушка тяжело вздохнула, и ее грудь поднялась на глубоком вдохе:
– Музыка, архитектура, искусство, литература? – Она скептически наморщила носик.
– Но Пифагор доказал, что мир основан на силе и власти чисел.
– Доказал? – Она приподняла вверх одну бровь. – Значит, я должна поверить в зависимость своей жизни от чисел?
– Возможно, – улыбнулся я, скользя взглядом по ее алеющим щекам. – А что, если ты не просто так оказалась сейчас именно в этом автобусе? В автобусе с этим номером, который идет именно по этому маршруту. В автобусе, в котором тебе достался счастливый билет. Вдруг это что-то значит?
– Сомневаюсь, – прищурилась Лена.
– Думаю, не стоит бояться чисел. Пусть они станут твоими друзьями, пусть помогут тебе – да хотя бы сдать ту же экономику.
– Ага, – нахмурилась она. – Может, мне и в гороскопы поверить? Или в ту детскую игру, когда мы складывали буквы наших имен и даты рождения, а потом сводили к наименьшему общему знаменателю?
– В этом есть смысл. Вот если предположить, что существуют лишь математические объекты, то…
– А Бог? – вдруг спросила она, заставив меня застыть с открытым ртом. – Он существует? И если да, то каким уравнением его можно вычислить?
– Я… – Мне пришлось сглотнуть, чтобы прийти в себя.
– Или ты атеист?
– Нет, – ответил я хрипло.
– Ведь не зря же 666 называют числом дьявола, так? Значит, где-то должно существовать число Бога? А если мы узнаем, что это за число, то что нам это даст? Мы познаем Бога? – Девушка коварно рассмеялась. – Вряд ли. Наверняка он познается в чем-то другом.
– Ты меня загрузила, – пробормотал я, пораженный мыслительной реакцией, которую запустила в моей голове ее отчаянная бомбардировка вопросами.
– А любовь? – словно не слыша моей реплики, продолжила Лена. – Ха! Да эта фигня будет посложнее Бога, уж поверь. И если ты сможешь когда-нибудь вычислить ее формулу, то сразу получишь Нобеля. – На секунду она замерла, глядя на билет, а потом снова подняла на меня взгляд: – А представь, если они… тождественны? Если Бог и есть Любовь? Непостижимая энергетика, имеющая власть над всем сущим и не поддающаяся никакому анализу. – И тут Лена засмеялась: – Ужас! Мне нельзя с тобой общаться! Это вредно! Фу! Чувствую, как мозги заработали!
– Наша остановка! – Не думая о последствиях, я взял ее за руку и потянул за собой к выходу.
– Ты правда живешь в питомнике? – сойдя с подножки, спросила Лена.
Я нехотя отпустил ее теплую ладонь:
– Да, в приюте для животных.
Мы пошли по тротуару вдоль улицы.
– И как это тебя угораздило?
– В общем-то, случайно. В общаге мест не было.
Она откинула назад светлые волосы и как-то печально произнесла:
– Я бы тоже куда-нибудь свалила из дома.
– Почему? – удивился я.
– Да так… Не бери в голову! – отмахнулась Лена.
– А я как раз и ушел из дома, – вдруг, неожиданно для себя, признался я.
Девушка даже притормозила, внимательно уставившись на меня. Наверное, прозвучало слишком трагично, и, возможно, она даже уловила толику раскаяния в моем голосе.
– Почему?
– Все сложно, – вздохнул я. – А: родители на меня давили, навязывали свою мораль и стиль жизни. В: мне недоставало самостоятельности. С: мне не хватало времени на друзей и прогулки, все было занято заботой о младших сестрах и братьях. Теперь я могу быть доволен, у меня есть все. Никто не указывает, как жить, самостоятельности хоть отбавляй, на мне куча животных, за которыми нужно смотреть, с которыми нужно гулять и общаться. А + В + С – полный набор.
– Ой, я, кажется, слышу их! – подпрыгнула от радости Лена и ускорила шаг.
Когда мы добрались до ворот, вся собачья свора принялась громко лаять, оповещая постояльцев о нашем приходе.
– Какие милые! – взвизгнула девушка, едва мы вошли на территорию приюта. – Можно? – Она подбежала к клеткам.
– Не стоит, – мотнул я головой, – некоторые из них кусаются и могут быть опасными.
– Разве? А вот этот? – Она присела у одной из клеток, за которой притаился маленький пинчер по имени Зохан с черными, как угольки, глазами. – Тако-о-ой милаха!
– Нет, этого лучше не трогай! Этот пес – настоящее исчадие ада! Цербер! К нему нельзя приближаться, если он без намордника… – Я не успел договорить, потому что увидел, что дитя Сатаны лижет Ленины пальцы и радостно тычется мордочкой в ее ладони. – Надо же…
– А ты тоже пользуешься спросом! – рассмеялась девушка, когда одна из собак попыталась лизнуть мой зад через решетку клетки.
– Это все шоколад, – покраснел я. – Нужно поскорее снять джинсы.
– А у тебя нет аллергии на их шерсть? – смеясь, спросила Лена. – Как ты здесь вообще выживаешь?
Пес крутился юлой, подставляя ей бока для поглаживаний, и девушка щедро вознаграждала его лаской.
– Да вроде нет. Мне вообще приходится спать в одной комнате с енотом.
– У тебя есть енот?!
Лена
– И как он здесь оказался? – спросила я, когда мы поднялись в небольшую комнатку на чердаке. – В смысле, в приюте.
Усато-полосатый заметно оживился при нашем появлении. Его уголок со специальными приспособлениями для лазания был огорожен вольерной сеткой и закрыт на замок. Кроха прислонился к решетке, обхватил прутики своими маленькими лапками и воинственно расправил плечи.
«Свободу Анджеле Дэвис!» – кричали его глаза.
– Обычная история, – ответил Женя, – завели для развлечения, поняли, что не справляются, потом сослали в ссылку в деревню, оттуда он и сбежал. Неравнодушные изловили Федьку, грязного, худого и отбирающего последнюю еду у бездомных, и доставили сюда. Теперь он ищет себе новых хозяев.
