– Единственное, о чем я жалею, что связалась с такими эгоистичными тупыми курицами, как вы, – пробормотала я.
Но вряд ли они услышали.
Конечно, я сама была виновата. Не поговорила с ними сразу, избегала их, да что там – избегала саму себя и своих чувств. Я постоянно оправдывала подруг. Ждала, что они станут другими. Но это как пытаться выжать лимон и ждать, что из него пойдет томатный сок. Как же я раньше не понимала, что нам с ними совсем не по пути?
А теперь все пропало. Представляю, как Жене больно и неприятно! Нужно скорее найти его и все объяснить!
Я схватила сумку и понеслась прочь из столовой.
– Полоумная! – бросила Жанка, когда я задела ее плечом, обгоняя.
– Сумасшедшая! – не промолчала и Окс.
Но мне было все равно, что они подумают или скажут. Теперь мне было абсолютно все равно. Только один человек имел значение для меня в целом мире. И он шел к лестнице, печально опустив голову.
– Женя! – Я дернула его за рюкзак и развернула к себе.
Исаев спустился на ступеньку ниже и внимательно посмотрел мне в глаза. Теперь он казался таким высоким и далеким, как никогда.
– Жень, выслушай меня, пожалуйста! – Я оглянулась по сторонам и понизила голос, чтобы нас не услышали проходящие мимо студенты. – Жень, все, что они сказали, это неважно. Понимаешь? Я так не думаю, поверь. Да, сначала все было ради учебы. Но это только сначала. Ты мне нравился, иначе бы я никогда к тебе не подошла, и… и…
Я схватила его руку. Она была прохладной и не откликалась на мои попытки ее сжать.
– Жень, прости меня, пожалуйста. Давай все забудем, я больше не такая, какой была с ними. Ты сделал меня другой. Женя… Жень…
Парень медленно вдохнул, так же медленно выдохнул и освободил свою руку. Затем он наклонился и положил свои ладони на мое лицо.
– Лена, ты сама еще не решила, чего хочешь, – сказал он прямо мне в губы.
Кончики его пальцев били меня самым настоящим током.
– Решила, – дрожащим голосом ответила я.
Женя улыбнулся – так мудро и печально, с щемящей добротой в глазах.
– Нет, – он качнул головой, – не решила.
Я хотела, чтобы он поцеловал меня, крепко обнял и больше не отпускал. Но Исаев просто разорвал меня на части своим разочарованным взглядом, тяжело опустил руки, развернулся и ушел.
– Женя! Женя! – звала я.
Но он ушел, так ни разу и не обернувшись.
31
Женя
– Что? Что ты мне принес? – спросил я, не открывая глаз.
Уже несколько часов я лежал на кровати, не реагируя на внешние раздражители. Судя по звукам, Федя добрался до сумок с деталями машины Голдберга, открыл их и теперь гремел запчастями, разбирал остатки инсталляции и стаскивал понравившийся хлам в свое гнездо. У меня не было никаких сил противодействовать ему. Пусть делает, что хочет. Пусть хоть всю мою жизнь разберет на мелкие частички, от нее и так, кажется, ничего уже не осталось.
Лена врала мне. Все это время, пока я думал, что нам хорошо вместе, она всего лишь притворялась. Когда смотрела мне в глаза, обнимала, целовала – врала, врала, врала. Ради чего? Неужели какие-то оценки в зачетке стоили этого? Как можно было так искусно изображать симпатию? Ей самой от себя теперь не противно?
– Ну что? – От очередного тычка в плечо я открыл глаза.
Федор Степаныч, суетясь, забрался на постель.
– Что ты принес? – Мне пришлось сесть.
Енот подобрался ближе и положил передо мной кружевной бюстгальтер, который, видимо, собственноручно отвязал от катапульты.
– Можешь оставить себе, – безучастно проговорил я.
Зверек подвинул вещь ко мне.
– Я не ношу женское белье.
Федор Степаныч не поленился: подхватил бюстгальтер, подлез ближе и положил его на мою ладонь.
– Первый раз вижу, что ты делишься своими находками, дружок.
Енот, дернув мордочкой, вдруг почти по-собачьи завыл.
– Ох, – вздохнул я, – скучаешь по ней?
Федя замер и взглянул мне в глаза.
– Похоже, парень, ей с нами не по пути, – печально сказал я. Взял нижнее белье в руку и протянул ему. – Можешь оставить себе.
Зверек, будто не желая соглашаться со мной, начал суетливо крутиться на месте.
– Я тоже скучаю по ней. И что теперь? Что мне делать?
Но его было не унять. Федя закружился волчком, спустился на пол и начал поднимать и швырять в разные стороны детали проекта.
– Ладно! – Я шумно выдохнул и улегся обратно. – Выпусти пар! Только не могу не предупредить: это не помогает.
На следующее утро мы согласовали с Лирой тексты объявлений, сделали фотографии и связались с типографией по поводу изготовления листовок. В обед я приехал в общежитие, чтобы встретиться с Антохой и с Марли. Вместе с парнями мы разместили объявления в Интернете, организовали массовые рассылки и запустили вирусные ролики.
– Ты ей звонил? – спросил Майкин, когда я засобирался домой.
– Нет.
– А она? Пыталась с тобой связаться?
– Нет! – Я собрал вещи в рюкзак, закинул его на плечи и посмотрел другу в глаза: – А зачем?
– Затем, что вы не безразличны друг другу.
Марли, чтобы не встревать в разговор, надел наушники, лег на постель, закинул ногу на ногу и закрыл глаза.
– Я не хочу быть парнем, которого она стесняется и с которым встречается только тогда, когда никто не видит, ясно? Она и сама это понимает. И тоже не хочет.
Антоха запустил пальцы в рыжую шевелюру и почесал затылок.
– Ты не стремный, бро, – он развел руками, – ты умный, ты прикольный и ты секси.
– О, простите, что помешала, – скривившись, сказала Савина, распахнувшая дверь не в самый лучший момент. – Продолжайте, пожалуйста, сделаю вид, что ничего не слышала.
Но девушка и не собиралась уходить. Она сложила руки в замок и уставилась на Антоху.
– Да, он секси, – повторил Майкин, – и я на месте Лены не стал бы долго раздумывать. Женька закончит универ, изобретет что-нибудь гениальное или откроет фирму по производству какой-нибудь нужной фигни, разбогатеет, а она будет кусать локти. А стремный… стремный знаешь кто? Этот идиот, который тужится на весь экран в рекламе средства от запора! Если она выберет его, то, значит, это ее уровень.
– Сегодня утром я видела, как Кошкин лапал девчонок в фойе, – говоря это, Марина брезгливо поморщилась, – пытался подкатить ко мне, очевидно, из-за экзамена, но я посоветовала ему есть чернослив, авось прорвет плотину. И что? Он ведь даже ничего не понял. Он реально гордится этими съемками и считает себя звездой. Наша Лена никогда не выберет такого.
