Незнакомец сходит с табурета и идет через комнату к терминалу. Встав перед огромным монитором, набирает что-то на клавиатуре. Спустя секунду Барри ощущает, как аппарат на его голове – что бы это ни было – начинает издавать едва различимый звук, похожий на комариный писк. Страх мгновенно затмевает способность к рациональному мышлению, сердце колотится где-то в горле…
– Что это?! Что вам от меня нужно?!
– Мне нужно, чтобы вы рассказали о том дне, когда последний раз видели вашу дочь живой.
В ослепляющей ярости Барри рвется из кожаных пут, всеми силами пытаясь высвободить голову. Ремни трещат, но ничего не выходит. Выступившие крупные капли пота стекают по лбу, соленая влага щиплет глаза, которые нельзя даже вытереть.
– Убью! – ревет Барри.
Мужчина склоняется к нему. Его лицо совсем рядом, в глазах пляшет холодный голубой огонек. Барри чувствует запах дорогого одеколона и кислинку обжаренного кофе в дыхании.
– Я не издеваюсь над вами, – говорит незнакомец. – Я пытаюсь помочь.
– На хер такую помощь!
– Вы сами сюда пришли.
– Ага, после того как Джо Берман напел мне – наверняка с ваших слов.
– Знаете что – пусть все будет честно, по максимуму. Или вы отвечаете правду на все мои вопросы, или умрете на месте.
Барри в его положении не остается ничего другого, кроме как принять эти правила. Надо продержаться в живых, пока не представится хоть малейшая возможность, хоть крохотный шанс освободиться.
– Ладно.
– Компьютер, начать сессию, – произносит мужчина, подняв голову к потолку.
Механический женский голос откликается:
– Новая сессия начата.
Незнакомец смотрит Барри прямо в глаза.
– Итак, расскажите мне о том дне, когда вы в последний раз видели свою дочь живой. Не упуская ни малейшей детали.
Хелена
29 марта – 20 июня 2009 г.
День 515
Стоя в вестибюле надстройки у выхода к западной погрузочной площадке, Хелена наглухо застегивает «молнию» на своей одежде для плохой погоды. Ветер, словно призрак, воет замогильным голосом по ту сторону двери. Дует с самого утра, порывами такой силы, что запросто может снести в море.
С трудом открыв дверь, Хелена выглядывает в серую мглу с косо идущим дождем и пристегивает страховочный карабин к протянутому через всю платформу тросу. Одно дело знать, что ветер сильный, другое – ощутить это на себе. Налетевший порыв едва не сбивает с ног. Хелена собирается с духом и, клонясь вперед, выходит.
Снаружи все затянуто серой пеленой, в которой слышен только безумный рев ветра. Иглы дождя бьют по капюшону, словно железные шарики. На то, чтобы пересечь платформу, уходит добрых десять минут. Каждый шаг дается с трудом и грозит потерей равновесия. Наконец Хелена добирается до своего любимого места в северо-западном углу платформы, усаживается, свесив ноги, и смотрит, как внизу разбиваются об опоры волны высотой с пятиэтажный дом.
Последние двое человек из группы оборудования уехали вчера, до начала шторма. Дело обернулось не просто возражениями против нового распоряжения Слейда – помещать подопытных в депривационную капсулу и останавливать им сердце. Все исследователи, кроме самой Хелены и Сергея, разорвали контракты и потребовали немедленного возвращения на материк. Чувство вины за то, что осталась, Хелена старается заглушить мыслями о маме и других таких же, как она, однако утешение выходит слабым.
Правда, она практически уверена, что Слейд все равно не отпустил бы ее. Чжи Ун улетел, чтобы набрать команду медиков и новых техников для сооружения депривационной капсулы, так что теперь на платформе остались только сама Хелена, Слейд и костяк обслуживающего персонала.
Здесь, снаружи, кажется, что сама вселенная вопит ей прямо в ухо. Подняв голову к небу, Хелена кричит в ответ.
День 598
Кто-то стучит в дверь. Пошарив рукой в темноте, Хелена включает лампу и выбирается из постели в пижамных штанах и черной майке. Будильник на столе показывает 9.50.
Хелена выходит в гостиную и идет к двери, нажав по дороге на кнопку, поднимающую глухие шторы. В коридоре стоит Слейд в джинсах и спортивной кофте с капюшоном. Прошло несколько недель, как они виделись последний раз.
– Черт, я тебя разбудил…
Хелена щурит глаза от яркого света, льющегося от люминесцентных ламп на потолке.
– Могу я войти?
– У меня есть выбор?
– Хелена, прошу…
Она делает шаг назад, впуская его, и следует за ним из маленькой прихожей мимо туалета в гостиную.
– Зачем ты пришел?
Он усаживается на пуфик для ног возле огромного кресла у окна, за которым ничего, кроме бескрайнего моря.
– Мне сказали, ты не выходишь ни в столовую, ни в тренажерный зал. Ни с кем не разговариваешь, целыми днями торчишь у себя в комнате…
– Почему ты не разрешаешь мне общаться с родителями? Почему не отпускаешь?
– Ты сейчас сама не своя, Хелена, и можешь наговорить лишнего об этом месте.
– Мне нужно уехать, говорю тебе. Мама в больнице – я даже не знаю, в каком она состоянии. Папа уже месяц не слышал моего голоса, наверняка ужасно беспокоится…
– Сейчас ты этого не поймешь, я знаю, но я спасаю тебя от тебя самой.
– Да пошел ты!
– Ты забросила проект, потому что не согласна с направлением, которое я ему придал. Я просто хочу дать тебе время пересмотреть свое решение.
– Это был мой проект!
– Но деньги давал я.
У Хелены дрожат руки – и от страха, и от злости.
– Я не желаю больше этим заниматься. Ты разрушил мою мечту. Не дал мне помочь маме и другим. Сейчас я хочу вернуться домой. Ты и дальше собираешься удерживать меня здесь против воли?
– Нет, разумеется.
– Значит, я могу уехать?
– Помнишь, о чем я спросил тебя в первый день, когда ты только прилетела?
Хелена качает головой, борясь с подступающими слезами.
– Я спросил: готова ли ты изменить мир вместе со мной? Ты проделала блестящую работу, и сегодня я пришел к тебе сказать, что она почти завершена. Забудь обо всем, что было в прошлом. Давай вместе пересечем финишную черту.
Хелена непонимающе смотрит на него через кофейный столик. Слезы текут по лицу.
– Что ты сейчас чувствуешь? Объясни мне.
– Как будто ты украл у меня мою мечту.
– Ничего подобного. Я только вмешался, когда тебя подвело чутье. На то мы и партнеры. Сегодня главный день в твоей и моей жизни – тот, к которому мы шли все это время. Поэтому я и здесь. Депривационная капсула готова. Аппарат реактивации приспособлен к работе внутри нее. Через десять минут состоится новое испытание – самое важное.
