Они движутся вперед.
Лабораторный этаж очень аккуратный, все белое, кругом стекло и лампы в нишах стен. За одним из стекол открывается комната, где установлено больше десятка МЭГ-микроскопов; молодая сотрудница что-то паяет на печатной плате. Их она не замечает.
Совсем неподалеку от первой развилки где-то рядом хлопает дверь. Барри замирает, пытаясь различить звук шагов, однако слышит только лампы.
Хелена сворачивает в другой коридор, заканчивающийся стеклянной стеной, за ней – голубовато сияющий сквозь вечернюю непогоду Манхэттен, огни окружающих зданий едва пробиваются через тусклую дымку.
– Лаборатория прямо перед нами, – шепчет Хелена.
У Барри вспотели ладони. Он вытирает их о брюки, опасаясь, что иначе может выскользнуть «глок».
Они останавливаются перед дверью с кодовым замком.
– Наверное, Чжи Ун уже там, – шепчет Хелена.
– Код вы знаете?
Она качает головой, поднимает дробовик.
– В прошлый раз эта штука сработала.
Барри краем глаза замечает, как кто-то выскакивает из-за угла. Он бросается вперед, чтобы прикрыть Хелену, та кричит:
– Чжи Ун, не надо!
Тишину взрывают выстрелы, на конце направленного на Барри ствола пляшет пламя, он в ответ с молниеносным грохотом опустошает магазин «глока».
Чжи Ун исчез.
На все ушло каких-то пять секунд.
Барри выщелкивает пустой магазин, вставляет новый, большим пальцем взводит затвор.
Смотрит на Хелену:
– Вы не ранены?
– Нет. Вы меня собой закрыли… Господи, у вас же кровь!
Барри отшатывается, по животу у него что-то течет, кровь стекает по ноге под брюками, а оттуда по ботинку и на пол. Шагнув, Барри оставляет за собой длинный бордовый след. Затем приходит боль, но он слишком проадреналинен, чтобы ощутить ее полностью – чувствует только усиливающееся давление в правом боку.
– Нужно убираться из коридора, – хрипит он, а сам думает: «У меня же пуля в печени».
Хелена волочит его обратно за угол. Барри оседает на пол. Он уже весь в крови, и кровь почти черного цвета. Подняв взгляд на Хелену, он произносит:
– Убедитесь, что он… не рядом.
Хелена быстро выглядывает из-за угла и тут же прячется обратно. Барри поднимает с пола свой пистолет – он и не заметил, когда его выронил.
– Может статься, они уже в лаборатории, – шепчет он.
– Я их остановлю.
– Мне туда не добраться.
Движение слева. Барри пытается вскинуть «глок», Хелена без труда его опережает – от выстрела из дробовика едва не лопаются перепонки. Человек, которого он прежде не видел, отшатывается обратно в коридор.
– Вперед, – говорит Барри. – И поторапливайтесь.
Окружающий мир начинает темнеть, в ушах звон. Барри осознает, что лежит лицом вниз и что жизнь быстро вытекает из него. Слышит выстрелы.
– Сергей, не вынуждай меня! Ты ведь меня знаешь, – кричит Хелена.
Два выстрела из дробовика.
И чей-то крик.
Повернув голову, Барри видит лежащий на боку коридор, по которому от перекрестка бегут в сторону лифтов люди – гости отеля и сотрудники, спасающиеся от перестрелки. Он хочет подняться, однако едва может пошевелить рукой. Чувство такое, что его забетонировали в пол.
Это конец.
Потребовалось нечеловеческое усилие, но Барри сумел приподняться на локтях. Потом каким-то чудом он умудряется ползти, толкая себя в сторону того коридора с окнами, где был вход в лабораторию.
Еще выстрелы.
В глазах то туманится, то снова проясняется, осколки от выбитых выстрелами стекол на полу режут руки, внутрь задувает потоки холодного дождя. Стены испещрены пулевыми отверстиями, в воздухе вьется легкий дымок, оставляющий во рту привкус железа и серы. Барри проползает через россыпь гильз – своих собственных, сорокового калибра – и пытается позвать Хелену, наружу вырывается лишь всхлип.
Он добирается наконец до двери в лабораторию. Сфокусировать взгляд удается не сразу. Хелена стоит у терминала, ее пальцы бегают по нескольким клавиатурам и сенсорным экранам. Барри приказывает своему голосу повиноваться и произнести ее имя. Она бросает в его сторону торопливый взгляд.
– Я знаю, что вам больно. Быстрее просто не могу.
– Что вы делаете? – спрашивает Барри.
Каждый новый вдох болезненней предыдущего, а кислорода в мозг доставляет меньше.
– Возвращаюсь в воспоминание, в котором себя порезала.
– Чжи Ун и Сергей убиты. – Барри харкает кровью. – Просто… уничтожьте все, что есть.
– Остался Слейд, – отвечает Хелена. – Если он сбежит, то сможет построить новое кресло. Мне нужно, чтобы вы последили за дверью. Знаю, что вы ранены, но постарайтесь. Просто предупредите меня, если он появится. – Она отбегает от терминала, взбирается на изящное кресло.
– Попробую, – кивает Барри.
Он кладет голову на пол, тот приятно холодит кожу.
– В следующий раз у нас получится, – уверяет Хелена.
Она вытягивает руку и осторожно опускает вниз МЭГ-микроскоп. Застегивает ремешок шлема, а Барри изо всех сил старается удержать коридор в поле зрения, понимая: если появится Слейд, он не сможет его остановить. Даже поднять оружие сил не хватит.
В сознание Барри наконец проникают мертвые воспоминания о том, как он умер в предыдущей временной линии.
Двери лифта открываются в вестибюль пентхауса.
Слейд стоит в чистенькой гостиной со множеством окон, наставив ствол прямо на лифт.
Мать вашу, он знал, думает Барри.
Беззвучная вспышка.
И – ничего.
Барри находит в себе силы бросить в сторону лаборатории последний, уже затуманенный смертью взгляд и видит, как Хелена срывает свитер, выскальзывает из джинсов и забирается в депривационную капсулу.
* * *
Барри несется по коридору, из носа у него льет кровь, в голове шумит. Боль от раны, полученной в предыдущей временной линии, уходит, на ее место уже хлынул водопад воспоминаний о том, что случилось в этой.
Они с Хеленой вышли из номера 825.
Поднялись на лифте на семнадцатый этаж и направились к лаборатории другой дорогой, рассчитывая устроить засаду вышедшим из лифта Чжи Уну и Слейду.
Вместо этого нарвались на Сергея, чтобы его миновать, ушло много времени.
Теперь они бегут к лаборатории.
Барри вытирает кровь с губы и моргает – соленый пот ест глаза.
