Сие усердие понятно — это был первый самостоятельный выезд следователя Фофанова на место происшествия. Мудрое начальство сочло дело о съедении хищниками путевого обходчика Рытова лишенным криминала. Вот по этой причине и был командирован Фофанов с моноклем и судебным экспертом.
Кутаясь в шубу с воротником шалью, следователь деловито распорядился:
— Тэк-с! Осторожно, следы возле дома не затаптывать! Тэк-с, здесь очень много следов звериных, очевидно, тут была большая стая волков. Писарь, занесите в протокол: в прихожей — кожаный ошейник, собака отсутствует.
Шатуновский усмехнулся:
— Собака присутствует в качестве вот этих костей, куска шкуры и обглоданного черепа.
Медик шутку подхватил:
— Лошадей нет ни в каком виде — ни в живом, ни в качестве обглоданных скелетов.
Следователь Фофанов игнорировал неуместные шуточки и продолжал диктовать:
— Тэк-с! Ворота конюшни, прилегающей к жилому дому, растворены. Лошади в конюшне отсутствуют, но имеются следы лошадиного пребывания — навоз свежего происхождения. В яслях заданы овес и сено. Возле конюшни видны следы санок, которые идут к проезжей дороге. Следы явно прижизненного происхождения, ибо во многих местах затоптаны волками. — Понял, что сказал глупость, поперхнулся, сердито глянул на пожилого писаря в потертой бобровой шубе. — Успеваете? Диктую дальше. Тэк-с! Многочисленные волчьи следы ведут к жилищу пострадавшего обходчика Рытова. Преступники, то есть волки, проникли через двери, которые, видимо, по оплошности оказались открытыми. Тэк-с! На крыльце разбросаны фрагменты одежды, кости, судя по всему, человеческие. — Оглянулся на медика: — Господин Крылов, это кости человеческие?
— Безусловно! Возле вашего ботинка — большая берцовая. Обратите внимание на человеческие следы у конюшни.
Следователь поморщился:
— Это старые следы, нам они неинтересны. Тэк-с, продолжаю! Снег затоптан волками, имеются многочисленные следы крови. Тэк-с, господин фотограф, сделайте снимки общего и частного вида: крыльцо с распахнутой дверью и окружающая местность. И запечатлите отдельно, крупным планом — кости, разбросанные на крыльце и возле крыльца.
Медик Крылов, в противоположность следователю, во всем сомневался, и в первую очередь в самом себе. Вот теперь он пытался решить задачу: с чего начать осмотр? Как учили в альма-матер и согласно «Правилам работы эксперта в области судебной медицины», осмотр места происшествия следовало начать с мертвого тела. Эксперт обязан выявить признаки, позволяющие судить о времени наступления смерти, характере и механизме возникновения повреждений, приведших к летальному исходу, градусником измерить температуру мертвого тела.
Увы, трупа, как такового, не было. И это сбивало с толку.
Крылов был выпускником-отличником. Именно по этой причине он вспомнил, что также следует изучить следы человека. К этому параграфу относилось: следы ног, следы пальцев рук, следы ногтей, семенные пятна и экскременты. Следы ног и даже экскременты возле печки наблюдались, но все они были явно зоологического происхождения. Медик вздохнул и застыл в нерешительности:
— Надо бы отпечатки пальцев пострадавшего снять…
Шатуновский мрачно пошутил:
— Пальцев, как таковых, нет, потому что у зверей зверский аппетит: все обглодано.
Но дело медику все же нашлось.
Секрет открытых дверей
Когда на месте происшествия оказываются люди несведущие, им всегда хочется блеснуть своими необыкновенными способностями. Шатуновский-Беспощадный ползал по полу, заметая следы и мешая осмотру. На сей раз ему повезло. Со смешанным чувством ужаса и восторга Шатуновский заорал:
— Господа, тут, под печкой, хорошо сохранившаяся кисть человека!
Следователь поймал со второй попытки стеклышко, заправил его в глаз и проговорил:
— Где, где кисть? Тэк-с! Да, в наличии значительные механические повреждения. Но большой и указательный пальцы прекрасно сохранились. — Кивнул медику: — Сделайте, господин Крылов, одолжение: откатайте пальчики. Надо будет идентифицировать.
Медик испытал чувство сродни тому, какое испытывает дремавший человек, пока у него под ухом не раздастся оглушительный гудок паровоза. Медик встрепенулся, торопливо вынул из кожаного саквояжа все необходимое и снял отпечатки пальцев.
Но главный подвиг поджидал медика впереди.
* * *
Шатуновский, вооружившись блокнотом и вечной ручкой, спросил:
— Господин Фофанов, интересно ваше квалифицированное мнение: как произошло несчастье?
Следователь важно покачал блестевшей бриолином головой:
— Картина ясна: голодные волки ворвались в дом пострадавшего. Тот пытался сопротивляться, но силы оказались не равны. Семизарядный револьвер типа «бульдог», калибра восемь миллиметров, хищниками был выбит из руки.
Любознательный Шатуновский поинтересовался:
— Но почему скамейка сильно запачкана засохшей кровью?
Следователь криво усмехнулся:
— Разве не ясно? Пострадавший пытался скамейкой отбиваться от наседавших зверей и ранил одного-двух волков. Это их кровь, вот и клок шерсти… Во всяком случае, невероятно, чтобы пострадавший сидел на скамейке и ждал, пока волки начнут терзать его.
Медик Крылов скептически усмехнулся:
— Коллега, поглядите, рядом со скамейкой валяются окровавленные обрывки веревки. Каково их происхождение?
Следователь со снисходительной улыбкой отвечал:
— Ах, веревки… Тэк-с! В крестьянской избе много чего валяется по углам. К примеру, во-он чугунки стоят, но из этого не следует, что хищники из пострадавшего суп варили. — Довольный собственным остроумием, произнес: — И вообще будет лучше, господа, если каждый из нас станет заниматься своим делом.
Раздосадованный невежливым ответом, медик всей своей натурой ощутил: час торжества близится! Он сказал:
— Господин Фофанов, я обязан провести экспертизу на видовое происхождение крови. Благодаря «реакции Чистовича» мы лишний раз убедимся в правоте вашей версии: кровь на скамейке — волчья. Вытяжки крови пострадавшего я уже произвел вот из этого кусочка мышцы, оставшегося на бедренной кости. — И эксперт, поставив скамейку на стол — для удобства, — начал делать вытяжки из исследуемых пятен, помещая затем их в специальные пробирки с тонким концом.
Золотые монеты
Тут следует сделать небольшое отступление. Всякому специалисту хорошо знакомо имя славных российских ученых-медиков Чистовичей. Яков Алексеевич стал одним из первых российских судебных медиков и выдающимся гигиенистом. В 1870 году в Петербурге вышли его весьма любопытные «Очерки из истории русских медицинских учреждений XVIII столетия». Его сын Николай Яковлевич стал выдающимся клиницистом инфекционных заболеваний.
