Раздались одобрительные возгласы:
— Прекрасно сказано! Замечательно…
Бом-Ермоли, успевший захмелеть, качнул бокалом, и вино слегка плеснулось на скатерть.
— Пьем за скорую победу! Германия — превыше всего. Хох!
— Хох! — как единая глотка, отозвались офицеры.
Едва бокалы осушались, как их заполняли снова.
Соколов подумал: «Говорят, на Руси много пьют. Нет, немцы от нас не отстают».
Фон Лауниц откашлялся, обращая внимание на себя, четко, словно чеканя каждое слово, произнес:
— Император Вильгельм всегда говорил: «Наши истинные враги — Англия и Франция, и только их происками удалось переманить на свою сторону Россию». Мы еще раз убедились: среди русских есть порядочные люди, мыслящие здраво. Со знаменитым на всю Европу сыщиком графом Соколовым я был знаком еще со времен своей деятельности в Петербурге. Там он пользовался всеобщим поклонением. Мне, в силу своей профессии, известно: русский царь любил проводить время в обществе нашего графа. И вот здесь, где смертоносным огнем громыхают орудия, я повстречал настоящего друга великой Германии. Дорогой граф, своим подвигом вы вписали яркую страницу в героическую историю нашего государства. Славный Венинг прав: только союз Германии и России в будущем оградит наши великие народы от еврейской экспансии. Выпьем, господа, за нашего друга, знаменитого русского графа. Он будет представлен к высокой награде — Железному кресту первой степени.
Все дружно крикнули:
— Хох!
Соколов благодарственно прижал к груди ладонь размером со сковородку, на которой жарят яичницу на целый взвод.
Соколов удивился: немцы отлично наслышаны о его подвигах и приключениях. К всеобщему удовольствию, фон Лауниц рассказал о тайном проникновении Соколова в Глогнитц.
— Господа, — продолжал фон Лауниц, — русская красавица по уши втюрилась в нашего графа.
— Какая женщина устоит против такого богатыря! — поддакнул Шульц.
Фон Лауниц продолжал:
— При первом же подходящем случае она бежала за графом в Россию. Таким образом, граф, — рассказчик повернулся к Соколову, — по вашей милости мы лишились важного агента влияния — фрейлины.
— Зато в подарок получили ее роскошную виллу, — улыбнулся Соколов.
Способ Иоанна Васильевича
Матерые генералы
Застолье длилось уже третий час. Было много выпито. По немецким понятиям стол ломился от кулинарных изысков. Соколов считал, что по сравнению с русской кухней — это сплошное убожество, но свое мнение мудро хранил при себе. И еще он был уверен, что немцы не могут доверять ему безоглядно и что еще не раз устроят проверки, зададут каверзные вопросы.
И гений сыска оказался прав.
Начальник контрразведки Шульц вдруг подозрительно прищурил глаз:
— Граф, знайте, мы внимательно следим за русской прессой, читаем ваши газеты. Нам много доставили удовольствия фельетоны этого… ну, со странной фамилией…
— Чатуновски, — блеснул памятью фон Лауниц. — И если хоть пятая часть из того, что он о вас писал, правда, вы — настоящий герой. Ликвидация врагов, головокружительные побеги, слова любви к Германии — все это потрясает воображение. — Фон Лауниц повернулся к Венингу: — Генерал, наш граф выбросил в окно мчавшегося на всем ходу экспресса какого-то хама. Ай да молодец! И все же не совсем понятно, как вам удалось усыпить бдительность вражеской разведки? Там служат прекрасные специалисты. Я знаком с Батюшевым.
Шульц впился испытующим взглядом в Соколова:
— Вам, граф, такое имя, разумеется, ничего не говорит — Ба-тю-шев?
Соколов охотно откликнулся:
— Полковника я встречал на различных приемах, в том числе и в Царском Селе.
Фон Лауниц уточнил:
— Не полковника, а генерала — недавно, в феврале, он стал, как говорят на Руси, вашим превосходительством.
Венинг усмехнулся:
— Еще бы, командовать всей государственной разведкой — должность генеральская!
Фон Лауниц продолжал, внимательно наблюдая за выражением лица Соколова:
— Но я говорю о другом знакомстве — профессиональном. — Он помахал перед своим носом пальцем, ехидно улыбнулся. — Мы все знаем о вас, дорогой друг!
— Это очень трогательно! — На лице Соколова не дрогнул ни один мускул.
— Крайне любопытно знать о вашем профессиональном сотрудничестве. — Фон Лауниц продолжал ехидно улыбаться. — Или вы будете отрицать такое?
Все перестали есть, с напряженным вниманием уставившись на Соколова.
Гений сыска взял со стола нож, разрезал большое яблоко и с хрустом откусил от него. Офицеры, наоборот, перестали жевать: они с крайним любопытством следили за русским. И тот спокойно начал фантазировать:
— Операция с фрейлиной Васильчиковой разрабатывалась при участии Батюшева.
Шульц, нетрезво покачиваясь, подошел вплотную к Соколову, навалился на него.
— Полковник, вы очень умны. Вы сделали правильную ставку — Германия победит. Одно лишь то, что вы перешли на нашу сторону, — это крупный козырь для нашей пропаганды! Если знаменитый граф понял бесполезность сопротивления, стало быть, остальным пора складывать оружие. Завтра мы определимся с вашей дальнейшей судьбой. — Задышал в ухо. — Но мы — воробьи стреляные, наша агентура работает отлично. Мы знаем, вы действуете по заданию русской разведки. Признайтесь, и вы будете прощены.
Соколов довольно грубо оттолкнул Шульца, да так, что тот сдвинул стол и на пол покатились разноцветные бутылки. Сквозь зубы презрительно выдавил:
— Чушь! Вы пьяны, Шульц!
Тот что-то смахнул со светлого мундира, пробормотал:
— Вы держите себя неприлично… Не забывайтесь!
Соколов вплотную подошел к Шульцу, возвышаясь над генералом на полголовы. Жестко произнес:
— Я понимаю: работа всякой контрразведки зиждется на недоверии к своим сотрудникам, к их информации. Но у этого недоверия есть границы, иначе оно из качества положительного переходит в отрицательное. Русские шутят: всякое хорошее дело должно быть наказуемо. Я спас вас от расстрела и теперь за это должен терпеть ваши оскорбления? Но предупреждаю, герр Шульц: я вспыльчив и не позволю себя оскорблять!
Венинг что-то шепнул Лауницу, и тот бросился между скандалистами:
— Шульц, не горячитесь, не опережайте события! А вы, граф, не обижайтесь. Генерал перенес тяжелые испытания, да и выпил малость лишнего. Вы должны быть снисходительней. Теперь, граф, идите отдыхайте. Вас проводит начальник полковой разведки гауптман Клюге. Вы поступаете под его контроль.
Клюге был еще молодым человеком, белобрысым, с совершенно бесцветными бровями и прозрачными глазами убийцы. Он сказал:
