– На вот, переоденься. Твои шмотки в пакет уберем, а то запах до самой Истры не выветрится, – бросил Лев пакет Стасику.
Тот изловчился, поймал и, заглянув внутрь, удрученно протянул:
– В штатском ехать?
– Предпочитаешь предстать перед коллегами в облеванной форме? – не слишком корректно проворчал Лев. – Переодевайся, мы уже опаздываем.
– Что, прямо здесь? – растерялся Стасик.
– Нет, в Москву вернемся, там переоденешься. Живей давай! Это приказ. Времени нет.
Стасик приказ выполнил. Смущенно озираясь по сторонам, стянул форменные брюки, надел «спортивки», а брюки аккуратно сложил в освободившийся пакет. Минуту спустя туда же отправилась рубашка. В новенькой футболке Стасик выглядел посвежевшим. Физические усилия прибавили румянца на щеки.
– Волосы пригладь, – посоветовал Лев. – И запомни, если снова станет плохо, сразу говори, не тяни до последней минуты.
Стасик послушно прошелся ладонями по волосам. Гуров осмотрел напарника, удовлетворенно кивнул, забрал у него пакет и, убрав его в багажник, сел за руль. «Теперь гнать придется, – бросив взгляд на часы, вздохнул он, – иначе ко времени не успеем».
Ветер обдувал салон, унося с собой часть неприятного запаха. Стрелка спидометра держалась возле отметки «восемьдесят». Стасик полулежал на заднем сиденье, Гуров присматривал за ним в зеркало заднего вида. И все равно пропустил момент. Когда новый приступ рвоты скрутил лейтенанта, автомобиль разогнался до скорости сто десять километров в час, и затормозить быстро Льву не удалось. Пока он сбавил скорость, пока перестроился в первый ряд, пока припарковался на обочине, Стасик успел уделать новую футболку и чехлы на заднем сиденье.
– Да чтоб тебя! – рывком открывая дверцу и выдергивая парня на дорогу, ругался Гуров. – Мозги тебе для чего даны? Язык тебе для какой надобности? Какого черта ты снова молчал? Или тебе нравится валяться в блевотине? Ты, вообще, нормальный? Тебе русским языком было велено: станет плохо – говори. Неужели трудно запомнить? Любой здравомыслящий человек поступил бы так, не дожидаясь команды. Ты что, здраво мыслить разучился?
Отповедь ушла в никуда, Марченко ее даже не услышал. Он уткнулся лицом в землю и содрогался в конвульсиях. «Пляска Витта» вернулась с новой силой. Гуров прикусил язык: парню и так плохо, а тут еще он со своими претензиями. Достав новую бутылку воды, он плеснул на голову Стасика щедрую порцию. Тот втянул голову в шею, но дергаться перестал. Перекатился на спину, подставил под струю рот.
– Не пей, снова затошнит, – остановил его Лев. – Прополощи рот и выплюнь.
Марченко послушался. Гуров помог ему принять сидячее положение, и Стасик, опершись спиной о дорожное заграждение и приняв из его рук бутылку, снова полил себе на лицо. Футболка, минуту назад сияющая белизной, была теперь вся измазана грязными пятнами. Стасик подтянул край к лицу, вытер щеки. Глаза не открывал, то ли от смущения, то ли от слабости.
– Полегчало? – выждав минут пять, спросил Гуров.
– Теперь да, – ответил Стасик и через силу добавил: – Пока да.
– Думаешь, еще не конец? Слушай, если тебе есть что сказать, говори сейчас. Незачем ждать очередного приступа.
– Меня в машине укачивает. С детства, – признался Стасик. – Как только скорость выше сорока – так желудок точно кто рвет изнутри. Врачи говорят, мозжечок слабый. Такая особенность.
– А раньше не мог сказать? – разозлился Лев. – До того, как мы из Москвы выехали.
– Стыдно было признаваться. Надеялся, что на этот раз пронесет.
– Вот и пронесло. Куда тебя теперь в таком виде?
– Может, снова в деревню заедем? Купим одежду, деньги я вам отдам. Правда, у меня с собой нет, но когда вернемся…
– Забудь, – отмахнулся Гуров, – с деньгами разберемся. А в магазин заехать придется. Вопрос в том, как туда добраться? В салоне дышать нечем, чехлы снимать придется. И непонятно, как тебя до Истры везти, если укачивает.
– Ехать помедленнее придется, – вздохнул Стасик. – Простите, товарищ полковник, подвел я вас.
– Себя ты подвел, дурья башка. Надо было в Москве оставаться, раз знаешь за собой «косяк».
– Да как отказаться, когда в Истре такой опыт? Не мог я остаться, товарищ полковник. Никак не мог.
– Ладно, чего уж теперь. Полезай в салон, будем как-то выбираться.
В ближайшем населенном пункте сменили Стасику одежду, испорченную запаковали и сунули в багажник вместе с автомобильными чехлами. Гуров уложил Стасика на сиденье и повел машину на минимальной скорости. Задние водители зло сигналили, обгоняя «Рено», громко ругались и показывали непристойные знаки, но больше сорока Гуров скорость не поднимал. В какой-то момент Стасик задремал, и появилась возможность обдумать положение.
Нянчиться с лейтенантом у Гурова не было ни времени, ни желания, но он представления не имел, каким образом этого избежать. Отправить обратно в Москву на электричке, сославшись на его плохое самочувствие? Так ведь вконец засмеют парня, уж он-то знает, какими «добрыми» бывают сослуживцы. Такими прозвищами наградят, до самой пенсии прилипнет.
Попросить истринских коллег определить в стационар, пусть себе отлеживается, пока Гуров за убийцей гоняется? Вариант неплохой, тем более что Стасику действительно не помешало бы здоровьем заняться. Вон какой худой да бледный. Поколют витамины, системами кровь почистят, глядишь, и на человека станет похож. Но удобно ли своими проблемами людей грузить? Хорошо они будут выглядеть: приехали помощь оказать, а сами только забот прибавляют. Нет, это тоже не вариант.
Что остается? Остается смириться и таскать парня за собой. Мобильности это, конечно, не прибавит, но, может, и не придется по окрестностям разъезжать. Или для Стасика в архиве работа найдется. А что, это идея. Посадит его за компьютер, обеспечит работой, а сам займется главным. Будет у него Стасик чем-то вроде координационного центра. Куда надо, позвонит, с кем потребуется, переговорит, какие нужно, документы и материалы отыщет. А сам не справится, так Жаворонкова подтянуть, пусть держит его на прямой связи. И ему, Гурову, отвлекаться не придется.
Решение пришло как раз вовремя: впереди показались первые дома Истры. Подъезжая к посту ДПС, Лев притормозил, решив разузнать дорогу до управления. Из здания ему навстречу выскочил дежурный в звании капитана. Радостно улыбаясь, словно встретил брата после долгой разлуки, капитан подбежал к машине, остановился со стороны водительской двери, козырнул и представился:
– Капитан Некорин, здравия желаю!
– Доброе утро, капитан. Полковник Гуров, Московский уголовный, – начал было Лев, но капитан, еще шире растягивая губы в улыбке, его остановил:
– Можете не представляться, товарищ полковник. Мы вас в лицо знаем. И о цели визита наслышаны, и вообще, приказ у нас: доставить до управления с почетным эскортом.
– Вот как? Чему обязан такой честью, или у вас всех приезжих так встречают?
