– Смущает. Смотрите, ребята, кинжал длинный и тяжелый. Клинок больше тридцати сантиметров. Это боевое оружие, не ножик для парадного облачения или чтобы за столом на пиру яблоко порезать. Такие кинжалы во время боя держали в левой руке. Меч в правой, а кинжал в левой. Понимаете? У кинжала балансировка должна быть, как у любого боевого холодного оружия, а у этого вообще никакой. И выглядит он как-то… Не очень!
– Ну-ка! – Гуров забрал оружие из рук Крячко и стал рассматривать узор на рукояти, потом заточку лезвия. – А знаете, чем этот раритет затачивали? Ленточным наждаком!
– Ага, – с довольным видом поддакнул Стас.
– Максим, Пименов опознал свой кинжал? – повернулся Лев к майору.
– То есть? – Тот недоуменно посмотрел на полковников, потом поскреб небритый подбородок. – Туда оперативно-следственная группа выезжала, допрашивали самого Пименова, он ведь труп обнаружил. В протоколе стоит его подпись.
– Судя по всему, – хмыкнул Крячко, – профессор был в подавленном состоянии и тщательно своего кинжала не рассматривал. Похож, значит.
– Вы хотите сказать, что это не его кинжал? Подделка? – переспросил Бурмистров. – Значит, он увидел в своей квартире вора, убитого подделкой кинжала. А где тогда настоящий?
– Обрати внимание, Лева, – многозначительно поднял вверх указательный палец Крячко, – в нашем деле главное что? Правильно поставить вопрос! А теперь серьезно. Я предлагаю Пименову ничего про подделку не говорить. Сам не знал или знал, но решил от нас скрыть, сейчас дело второе. Пусть думает, что мы не догадываемся. Или он так думает, или преступники. Может, нам провести независимую экспертизу? По крайней мере, поймем, что это точно «новодел», а не историческая ценность. А заодно и по качеству исполнения, может быть, поймем, где эту подделку состряпали.
– Ты прав, – согласился Гуров. – Узнаем, кто делал, поймем, для кого или для каких целей изготовили этот кинжал.
– Что-то это все напоминает схватку конкурентов за дорогой раритет, – тихо проговорил Бурмистров, забирая кинжал и заворачивая его снова в пакет. – Есть у меня один человек, который может проконсультировать.
Гуров почти всю ночь провел в Интернете, изучая круг людей, которые в Москве имели профессиональное отношение к историческому холодному оружию. Кроме людей, которые изучают эти вопросы теоретически, пишут статьи и книги, он нашел и тех, кто имел отношение непосредственно к раритетам.
Из двух коллекционеров, у которых действительно имелись прекрасные экземпляры холодного оружия, никто сыщику существенной помощи не оказал. Коллекционер Марков собирал кинжалы, но вся его коллекция имела отношение к историческим периодам начиная с войны 1812 года. Штык русского гренадера, гусарская сабля, палаш кавалергарда, тесак, которым вооружалась артиллерийская прислуга. Кинжалов из этого периода в коллекции Маркова и не было. Точнее, кортики у него были, но это в основном иностранное оружие времен Первой мировой войны и Второй. Правда, один кинжал все же имелся, как утверждал коллекционер – кинжал французского мушкетера из личной охраны короля Людовика XIII. Но это было оружие совершенно иного вида и стиля. О коллекции Пименова Марков не слышал, да и не интересовался другими собирателями старинного холодного оружия.
А вот другой коллекционер, отставной полковник Анисимов, служивший долгое время на Кавказе, Гурова заинтересовал. И на следующий день их беседа затянулась на пару часов. Коллекция Анисимова была более современной, но представлена она была в основном именно кинжалами. Кавказскими, персидскими, арабскими. Отдельно рукояти, несколько клинков, найденных в развалинах старинных крепостей. О кинжалах старый ветеран знал почти все. Опираясь на палочку, он, прихрамывая, расхаживал по большому кабинету и рассказывал, в чем отличие грузинских кинжалов от азербайджанских, чеченских от осетинских. Много интересного узнал Гуров и об истории кавказских народов. Оперативник слушал старика с большим интересом. Было понятно, что он большой специалист в этой области, эрудированный и умный исследователь холодного оружия.
Когда Лев выложил перед ним кинжал, которым был убит квартирный вор, Анисимов сразу прищурился и стал качать головой:
– Насчет рукояти спорить не буду, а вот клинок полирован не вручную, а механическим путем на современном оборудовании. И затачивался он совсем недавно. Плохая сталь, мягкая. Не оружейная. Да и ковка не ручная. Думаю, что клинок сделан слесарным способом из полосы стали. А вот рукоять стильно сделана, под старину. Со вкусом!
Гуров вспомнил, как вчера он пришел с этим кинжалом к Пименову. Положив кейс на стол, он неторопливо открыл его и вытащил завернутую в полиэтилен подделку, которой был убит Беня Кальмар. Историк с широко раскрытыми от восторга глазами бросился с вытянутыми руками к гостю, схватил кинжал и принялся благодарить Гурова. Лев стоял и ждал. И когда первые восторженные эмоции Пименова улеглись, он наконец посмотрел на предмет, который держал в руках.
Аристарх Николаевич сник, но по просьбе Гурова стал рассказывать, по каким признакам он понял, что это подделка, а не оружие из его коллекции. Сыщик слушал очень внимательно. Вывод был простой: если бы Кальмар добрался до коллекции Пименова, которую тот держал в обычном ружейном сейфе, то коллекционер нескоро бы заметил подмену. Тем более что каждый раритет был завернут отдельно в мягкую плотную ткань. Видимо, расчет был как раз на то, что кинжал только на первый взгляд выглядел как настоящий. И на то, что Пименов редко кому-то показывает свою коллекцию и, тем более, выставляет ее в составе других экспозиций. И изготовлена копия была с каких-то фотографий. Кто-то старательно и во всех ракурсах сфотографировал кинжал во время одной из последних выставок, в которой участвовала коллекция Пименова. Это было три месяца назад. Теперь уже много чего не удастся установить…
– Знаете, Лев Иванович, – Анисимов положил кинжал на стол и уселся в кресло напротив гостя, заполнив его сразу своим большим сильным телом. – Кинжалы – оружие особенное. Всегда и во все времена они были дополнением к основному оружию, были оружием ближнего боя, личной защиты. Иногда церемониальным, но почти всегда признаком принадлежности к военной знати. Его принято было носить на поясе демонстративно, чтобы выделяться. Сейчас принадлежность человека к армии определяется военной формой, которую он носит, а в древние времена оружием.
– А шпага?
– И шпага тоже, как дворянское оружие, – подтвердил Анисимов. – Существовало отличие боевой длинной шпаги, с более прочным и толстым клинком, от легкой и красивой короткой шпаги для повседневной носки при дворе сюзерена. То же самое касается и кинжалов. Боевые кинжалы отличались от кинжалов повседневных, положенных по чину, по статусу. И именно кинжал в большей степени был оружием чести, нежели шпага или меч. На Кавказе статус кинжала, как оружия чести джигита, сохранился намного дольше, чем в европейских странах. Исключением остались кинжалы армейские – военные кортики. Но это уже и не оружие теперь, а символ. В бой с ними не ходят. Кортики молодые офицеры получают при производстве, они атрибут парадной военной формы и напоминание о твоем долге перед страной, перед народом, как часть твоей присяги.
