Все объяснилось просто. Софья Гончаренко была двоюродной бабушкой Кирилла. Это она настояла или упросила его переехать жить к ней и не мотаться по съемным квартирам и общежитиям, откуда у аспиранта такие деньги, чтобы оплачивать жилье. А с Аллой Валерьевной они были давними подругами.
– Алла Валерьевна, – заговорил Гуров и сделал паузу, чтобы Петровская поняла, что вопрос серьезный. – Хорошенько вспомните и скажите мне, вы не рассказывали Софье Николаевне о девушке, которую изнасиловали трое подонков?
– Нет, ну разве такое можно рассказывать, – смутилась женщина. – Это же врачебная тайна, это личная жизнь девочки, а у нее и так травма.
– Ты говорила, – всхлипнув, возразила Софья Николаевна. – Мы с тобой еще тогда коньяк пили. С твоими конфетами.
– Но я же не так прямо говорила, что вот ее имя, фамилия, – нахмурилась Петровская и беспокойно посмотрела на сыщиков: – Я вообще говорила, что полное падение нравов, что насилуют уже просто на улицах, что порядочной девушке одной по улице ходить опасно. Я просто говорила. Ну, и то, что ко мне пришла за помощью такая девушка.
– Стоп! – поднял руку Лев и повернулся к Гончаренко: – Софья Николаевна, сколько парней насиловали эту девушку, о которой упомянула в разговоре Алла Валерьевна?
– Она про троих говорила. В этом и весь ужас.
– А Кирилл слышал ваш разговор? Он был дома, когда вы разговаривали?
– Конечно, был, – подтвердила Петровская. – Кирюша очень внимательный и заботливый мальчик. Он нам фрукты мыл и… конфеты распечатывал. И он очень хмурился, когда я говорила об этом.
Ландшафтный дизайнер и Павел Шаров сразу узнали по фотографии в Марецком того, кто нападал на них с кинжалом. Но видели они его в момент нападения впервые в жизни. Гурову даже стало немного обидно и грустно. Он все еще надеялся, что это не Кирилл. Чем-то этот парень, которого он еще не знал, но о котором столько наслушался хорошего, ему нравился. А тот вдруг оказался преступником. Да, причина понятна, и вроде бы заслуживает одобрения попытка отомстить за поруганную честь девушки. Но вот представить себе этого молодого человека с кинжалом в руке, который хочет убить и даже пытался, нанести три удара Шарову, он никак не смог. Тут образ порядочного честного парня с романтическими чертами в характере затмевался образом хладнокровного убийцы. Или не хладнокровного, пусть жаждущего мстить, но все равно убийцы. Думать об этом было неприятно.
Но работа есть работа, и в кабинет Бурмистрова, где они сейчас расположились вместе с майором и Крячко, привели Аристарха Николаевича Пименова и его сына. Профессор держался хорошо, с достоинством, только чувствовалось, что все эти события серьезно подорвали его здоровье и нервы у мужчины пошаливали. Сейчас ему уже не дашь его 56 лет, выглядел он заметно старше.
А Вадим вел себя тихо. Он все время молчал, смотрел в пол. Крячко только что возил парня в больницу к Шарову. Вид выздоравливающего друга, которого несколько раз ударили кинжалом и чуть не убили, подействовал на психику нужным для сыщика образом. Первому фотографии Марецкого показали профессору. Аристарх Николаевич долго смотрел, перебирая снимки, потом, озабоченно хмуря брови, поднял глаза на Гурова:
– Не знаю. Вроде бы лицо знакомое, но не могу вспомнить. Так-то мы точно с ним не знакомы, думаю, и не общались никогда. И на студентов моих бывших он не похож, я их всех помню. Но видеть этого человека я, по-моему, видел. Вот только где? В транспорте? В метро? Может, сидели напротив…
– Теперь ты, Вадим. – Гуров перенес фотографии на стол, за которым в другой части кабинета сидел Пименов-младший. – Ты знаешь этого человека?
И он сразу по лицу парня понял, что не ошибся. Знает Вадим Марецкого, точно они встречались. Но где, когда, при каких обстоятельствах? Крячко и Бурмистров тоже понимающе переглянулись. И только постаревший отец смотрел на сына с тоской и надеждой. Очень он надеялся, что сын не знаком с этим человеком, что никого больше не будет и полиция оставит их дом в покое. Забудется тогда и труп на полу, и ужас нападения в доме за городом.
– Да, – хрипло выдавил из себя Вадим.
– Рассказывай, где и при каких обстоятельствах ты с ним познакомился.
– Я не знакомился, – пробурчал Вадим. – Подрались мы.
– Когда это произошло?
– Прошлым летом еще.
Гуров терпеливо, вопрос за вопросом, стал вытягивать из Пименова-младшего информацию о том, что же произошло между ним и человеком на фотографии. А произошло все на выставке, которая состоялась в Коломне во время проведения там фестиваля народных искусств. Была и выставка кузнечного дела, был костюмированный праздник, и выступление клуба «Русич» с реконструкцией мечевого боя. Были и выставки посерьезнее, например, старинных фотографий, предметов быта купечества XIX века и оружия. Профессор Пименов вывозил туда свои клинки. С ним ездил и Вадим, который сумел отличиться, в дурном, правда, смысле.
Девушка, как оценил ее сам Вадим, одета была весьма вызывающе. Маечка с глубоким вырезом, короткая юбочка. При этом девушка без всякого стеснения наклонялась и присаживалась на корточки. Да еще так, что Вадим успел дважды мельком увидеть ее беленькие трусики. Он посчитал это вызовом и повел себя с ней довольно смело, пытаясь не просто познакомиться, а непременно уединиться здесь и сейчас. Какое-то время девушка вела себя сдержанно, только посмеивалась. Но когда комплименты Вадима стали очень откровенными, а предложения недвусмысленными, она его обозвала и попыталась уйти. В запале и возбуждении парень схватил ее за руку. Девушка тут же влепила ему пощечину, но он схватил ее за вторую руку.
То, что произошло дальше, объясняло многое в этой истории. Откуда-то взялся Марецкий и приказал, именно приказал в грубой форме оставить девушку в покое. Это задело Вадима, и он послал Кирилла в самых нецензурных выражениях. Заступник девушки, которая, кстати, мгновенно исчезла, огляделся по сторонам, а потом схватил Пименова за рукав, одним рывком затащил его за палатку с интерьерными игрушками и дал по морде. Вадим пытался ответить, но сил и умения у него не хватало. Марецкий отметелил его легко и умело, не оставив на лице следов побоев. Вадим хорошо запомнил его лицо, надеясь встретить в Москве и отомстить ему вместе с приятелями или с чьей-нибудь еще помощью. Тех, кто посильнее.
– Где все это произошло? – спросил Стас, подходя к столу. – Далеко от выставки оружия?
– Прямо рядом. Отца там не было, а я, когда с девушкой пытался познакомиться, говорил, что это моя коллекция. Ну, похвалиться хотел.
Когда Пименовы ушли, Гуров подсел к компьютеру и вывел на экран карту. Сначала Рязанскую область, потом стал просматривать территорию ближе к Москве в режиме гибрида схемы и спутникового снимка. Крячко и Бурмистров молча наблюдали за коллегой.
– Есть идея? – поинтересовался Стас.
– Есть, – тихо ответил Лев, разглядывая карту. – Меня Коломна навела на мысль. Это между Рязанью и Москвой. Когда Марецкий понял, что круг сжимается, и полиция уже идет по его следу, и что мы вычислили его следующую жертву, то пришел к выводу, что установить его личность не составит труда.
