Григорий — а он должен был идти впереди — твердо ступал по иссушенной солнцем, каменистой земле, приближаясь к небольшому, грязному городку, присутствие которого ощущалось по дыму и непередаваемой вони. Он — а с ним еще трое и двое местных — сопровождали двух мохнатых осликов, нагруженных переметными сумами. Ослики — покорно трусили по дороге, везя положенную от племени дань феодалу по имени Абу Хурайша — бывшему купцу, который собрал банду наемников, скупил некоторое количество земли и стал землевладельцем. На его земле — не выращивалось ничего, кроме ката и люди судачили о том, а платит ли Абу Хурайша подать со своих земель или все-таки нет. Судачить можно было много — вот только время разговоров прошло. Настало время действовать…
Рядом с ним, чуть отставая на шаг — ступал парень по имени Джасим. Молодой, необычно высокий для горца — он не скрывал свое лицо, а помимо винтовки — у него был теперь пистолет на поясе, тот самый Кольт, который он носил с большой гордостью…
— Скажи, рус… — говорил он — а почему вы почитаете пророка Ису, но не отдаете должного Пророку Мухаммеду, да приветствует его Аллах. Разве это правильно, ведь Пророк Мухаммед родился позже и был последним из тех, кого послал на землю Аллах…
— Нас крестили по вере Исы — ответил Григорий — и разве ты не знаешь, что запрещено обращать в религию ислам насилием.
— Да, я знаю это — ответил Джасим — потому я и говорю с тобой, надеясь, что ты уверуешь…
— А разве хорошо это — отказываться от веры отцов?
— Наверное, нет — смутился Джасим — но все равно, каждый человек должен принять ислам, только тогда мы будем жить в мире. Ты лучше скажи мне, рус, правда, что у вас женщины ходят, не закрывая своих лиц…
— Правда. А откуда ты знаешь?
Джасим немного смутился
— Мой брат уезжал… работать. Он говорит, что там есть много такого, чего нет в горах. И что там женщины не закрывают лиц, что харам.
— Почему же это харам?
— Потому что лица не закрывают только рабыни — сказал Джасим — и проститутки…
Но по голосу его — было понятно, что сам он — был бы не прочь хотя бы посмотреть на женщин руси, не закрывающих лиц…
— Послушай, Джасим… — сказал Велехов — у каждого народа есть свои обычаи, и мой народ — ничуть не хуже других и вправе иметь свои. Вы закрываете своим женщинам лица — а мы не делаем этого, и знаешь, почему? Потому что мы уверены в верности своих женщин, даже если есть соблазны. Наши женщины любят нас и верны нам, даже когда мы ушли в долгий поход. Разве это не хорошо — иметь такую жену?
— Наверное, хорошо… — неуверенно согласился Джасим — но ты должен знать, руси, что мы закрываем своим женщинам лица не только для того, чтобы заботиться об их верности. Нечестивец и его люди — нередко требуют дань женщинами. И лучше, чтобы люди нечестивца не видели их лиц…
— Почему же вы терпите такое…
Они уже шли по улице
— Мы не терпим! — вскинулся Джасим! — я сам…
И осекся
— …вступил в Идарат — продолжил за него Велехов — верно? Это ты хотел сказать?
Джасим угрюмо молчал — Велехов уже знал, что в Идарате лишние разговоры караются смертью.
— Пообещай мне одну вещь, Джасим — сказал Велехов — поклянись могилами предков, что если мы останемся живы, ты сведешь меня с людьми Идарата
— Зачем тебе это, руси?
— Хочу поговорить с ними.
Джасим немного подумал.
— Хорошо. Я скажу им, что ты хочешь их видеть.
— Поклянись могилами предков, что сделаешь это…
В отличие от клятвы Аллахом — клятва могилами предков была обязательна для исполнения неверному
— Хорошо… клянусь могилами предков…
* * *
Абу Хурайша — жил в большом доме прямо в центре городка, дома, огороженного большой стеной. Он был каменный, как и все богатые дома — камень и цемент, замешанный на кизяке и глине. На первом этаже — как и положено, были казармы личной стражи, на втором — жил сам Абу Хурайша вместе с родственниками, прислугой и гаремом…
Они остановили своих ослов прямо перед воротами. На них — не было даже кольца, и они были обиты редкой в этих местах сталью — стальными листами.
— Готовность… — негромко сказал Велехов
Джасим — поднял камень и трижды стукнул в ворота. Через какое-то время — отозвались.
— Кто?
— Джасим. Сын Абу, внук Джалиль-Хана, правнук Али-Хана
— Зачем?
— Привез положенное.
Что-то лязгнуло. Выглянул человек, подозрительно осмотрел их. Бросилось в глаза, что у него — пистолет-пулемет, а не обычная для гор винтовка.
— Почему с тобой так много?
— Это для тебя много? — презрительно бросил Джасим — в горах бандиты…
Страж ворот еще раз осмотрел небольшой караван и решил, что шестеро — в любом случае ничто против более чем пятидесяти человек.
— Заходи. Только быстро…
Они вошли во двор, мощеный камнем — и с этого момента все пошло наперекосяк.
Во дворе были лошади. Невысокие, почти пони, неприхотливые горные лошади — но они были и не одна, и это значило, что в доме были гости. Это первое. Второе — у самого дома, в тени какого-то дерева — стояли и разговаривали люди. Бросились в глаза светлые волосы одного из них — и висящий за спиной пистолет-пулемет с магазином в рукоятке, богемский.
Кровь бухала в ушах, Велехов считал секунды — он не собирался ввязываться в бой с ходу. Но это — был явно англичанин, и ничего хорошего от него — ждать не приходилось.
И, правда — они были где-то на середине довольно узкого мощеного камнем двора — когда англичанин настороженно обернулся… скорее даже не обернулся, а просто глянул назад, привычка постоянно контролировать ситуацию. Глянул… и начал поворачиваться уже всем телом, что показывало — увиденное ему не понравилось.
— Аллаху Акбар! — выкрикнул Велехов и, выпростал из-под куртки кургузый пистолет — пулемет Маузера…
Длинная очередь на весь магазин — раскидала стоящих, не выбирая, кто есть кто. Крик «Аллаху Акбар!» был сигналом к нападению…
* * *
При внезапном нападении — у нападающего всегда есть несколько секунд, прежде чем обороняющиеся — любой численности — очухаются и начнут предпринимать что-то осмысленное. Это правило действительно при любом превосходстве противника — десятикратном, стократном — неважно. Главное — что за это время успеешь предпринять ты.
Велехов — успел сменить магазин на длинный, сорокаместный, и оказаться у самого здания. Первый этаж — был построен нетипично для местных зданий, окна были очень маленькими и напоминали скорее бойницы. Вот туда — Велехов и пропихнул переделанную противотанковую гранату — ее заряд взрывчатки в один и четыре килограмма в закрытом помещении был смертелен: люди погибали от мгновенного повышения давления и контузии внутренних органов
[17].
