Плюс на каждом – свое личное оружие, либо симоновка, либо автоматический Маузер. И полчаса времени на все – добраться, завязать бой… если получаса не хватит, основная группа начнет наступать на город вне зависимости от них.
Их транспорт называют мулом – но на самом деле это проклятая макака. На мотоцикле – двое мужиков даже просто в форме усаживаются с трудом, а если еще и в разгрузке – то у одного пятая, простите точка – висит буквально над землей, а чтобы не упасть он вынужден вцепиться в водителя как в спасательный круг. На прицепе – а он состоит из металлической рамы, стойки и брезента – цепляется, стараясь не выпасть пулеметчик. Сидения нет, и он не только вынужден ехать стоял по всем ухабам, но еще и должен стрелять из пулемета. И не только стрелять, но и попадать куда-то, а главное – перезаряжать. Это… самый цимес, можно так сказать. И для полноты счастья – надо куда-то деть вьюк, а то и два – части АГ и ленты в коробах к нему.
Впрочем, тот, кто прыгал с реактивного самолета с боковой двери, кого крутило в воздушном вихре, кто рисковал попасть в двигатель или под винт – тому уже ничего не страшно…
Дорогу не видно. Только головной мотоцикл светит фарами, а остальные – ориентируются уже по нему.
Дорога летит под колеса, а рядом – пропасть, и по цвету – она не отличается почти ничем. Поймешь только тогда, когда полетишь вниз…
* * *
Наступление…
Войны не было – и опыта тоже не было Точнее – он был, но… Он и сам не понял, что произошло – только вдруг он осознал, что бежит, а навстречу – летят алые струи трассирующих пуль. Или это с холма – бьют пулеметы, прикрывая их?
А может, и то и другое. Но он бежит… бежит, так как никогда не бегал на учениях, и из глотки рвется не уставное «Ура!» – а что-то вроде «А-а-а-а-а…».
Где-то там, вверху, в бездонной черноте – ударный самолет типа Дракон заходит на вираж, хлеща по мятежному городу из нескольких пулеметов и позволяя десантникам – рывком преодолеть открытое, насквозь простреливаемое расстояние до первых городских построек
[65]. На нем установлены одновременно пулеметы ШКАС и автоматические гранатометы калибра сорок, а возможно и пятьдесят семь миллиметров. Когда он ведет огонь – кажется, что на земле взрывается фейерверк…
Минометная мина – разорвалась где-то справа, их ударило воздухом и камнями – счастье, что не осколками. Но они – продолжали бежать…
У каменных дувалов, огораживающих кварталы – курится дым, да кричит раненый в темноте. Судя по гортанному голосу, по незнакомым проклятьям – чужой…
– Занять оборону! Обозначить позицию!
Двое – устанавливают легкий, шестидесятимиллиметровый миномет. Это единственное минометное вооружение парашютистов, он позволяет стрелять с опорой на грунт, без тяжелой опорной плиты.
– Давай осветительный! Штурмовикам готовность!
Минометная мина – с хлопком уходит вверх, пьяно качаясь, зависает на парашютике, освещая готовых к схватке людей…
– Вперед!
Первая же попытка пройти вперед – заканчивается двумя погибшими. Из-за какого-то дувала – открывает огонь крупнокалиберный пулемет…
– На прикрытие, приготовиться…
Самое страшное – ступить навстречу огню. Если смог – ничего не страшно…
Но в таком случае это делать не обязательно – есть приемы и против лома…
Зеркало на длинной ручке – отчетливо виден пулемет, точнее – вспышки. При каждом выстреле – пламя чуть ли не метровое. Видимо, свинтили пламегаситель, идиоты…
– Прикрытие готово!
– Пушка готова!
Шестьдесят шестая – горная дивизия, именно поэтому у них у первых вместо положенной горной артиллерии – шведские ручные пушки Карл Густав. В отличие от старых пушек – в расчет ручной входят всего трое, и то, чтобы тащить боеприпасы – а применяет ее и вовсе – один человек.
– На счет…
На счет «три» – прикрытие открывает огонь, и артиллерист – падая на колено, наводит свое орудие. Хлопок, грохот – и взрыв там, где только что был пулемет. Они уже установили, что усиленный заряд не держат никакие дувалы…
– Чисто!
– Вперед! Смотреть по сторонам!
* * *
Транспортный самолет – неспешно кружит где-то в вышине, урча моторами. Его вооружение – несколько пулеметов – установлено по борту, и он стреляет, заходя на вираж и склоняясь вправо. Пулеметы – стреляют все разом, и алые струи огня – бьют по земле свинцовым дождем, уничтожая все живое. Этот самолет – был создан для того, чтобы гонять банды в Междуречье – но здесь, в горах, его эффективность никто не оценивал. Наверное, град пуль – да еще и летящих сверху вниз – пробьет крыши местных строений. А может – и нет…
* * *
Карабин Симонова все еще непривычно легок в руках после солидной, тяжелой автоматической винтовки, которыми они были раньше вооружены. Раскладной приклад тоже не к делу… было видно, что конструктор максимально пытался облегчить оружие – но в итоге уверенности оно больше не внушает. Но штурмкарабин есть штурмкарабин – если ты попал под огонь – это как водой из шланга. Получаешь сразу несколько дырок и шансов – никаких.
Пулемет – ударил откуда-то из-за дувалов, они попадали на землю. Кто-то вскрикнул – попали…
– Бек…
– Здесь…
Татарин сопит рядом, невозмутимый как слон.
– Прикроешь… По команде…
– Есть…
– Если что, идите за Астриком…
Заяц приготовил карабин. Ему надо было лишь перебежать улицу.
– Огонь!
Пулемет застрочил, перерабатывая ленту, и в такт ему заговорили несколько автоматов. Заяц вскочил и бросился через дорогу…
Нажал на спуск, но автомат, выплюнув, короткую очередь заглох. Задержка!
Черт бы его побрал…
Он вдруг понял, что у самой стены. И что из-за нее – стреляют винтовки и автоматы. И что он, несмотря на отказ оружия – все еще жив.
