— Даю десять секунд на размышление. — В ультимативной форме потребовала мулатка и предупредила своих: — Ангелы! На счет десять открываем огонь. Все! Время пошло! Раз… два…
— Опомнитесь, заблудшие чада мои! — между конфликтующими выросла плечистая фигура отрядного священника. Отец Петр, раскинув длани, как огромный крест бесстрашно загородил своим телом стволы лучеметов.
— Отче, по-доброму прошу, не лезь под горячую руку! — предупредила его, старшина. — Ты же знаешь, она у меня не дрогнет!
Но тот продолжал страстно басить:
— Когда на плащанице проступят пятна священной крови, а в толпе заблестят рога Дьявола, многие поддадутся искушению. Не опускайтесь до смертного греха, дети мои! Ибо лишь одержимая бесом тварь может сейчас примерять тогу патриция! Эти слова я обращаю к вам, Елена Викторовна. Постыдитесь и умерьте свою гордыню! Наш пастух, сердцем чую, победит недуг и в скором времени присоединиться к нам. И вы не ершитесь други мои верные! Если вы, во имя кумира, обратите оружия против братьев и сестер своих…
— Достаточно батюшка! Мы не позволим обстоятельствам превратить наше подразделение в банду мятежников! — Карлеоти сказал эту фразу настолько громко и уверенно, что его слова упали, как капли расплавленного свинца на разгоряченные головы космопехотинцев. — Бьюсь об заклад, будь наш капитан в добром здравии…
— Томазо! Нельзя отступать, — взмолилась Дона. — Если мы опустим стволы, она сразу же разделается с Ярославцевым.
— Не посмеет! Я прошу вас успокоиться господа, потому что своим последующим заявлением полностью исключу возможность напрасного кровопролития.
— И как же тебе это удастся?! — язвительно поинтересовалась Грызлова.
— Очень просто! Я, в присутствии всего должностного состава базы, объявляю себя «Заложником слова»! — Карлеоти поднял правую ладонь вверх. — И беру всю ответственность за капитана Ярославцева на себя. Я клянусь перед вами честью офицера, что если за шестнадцать часов он не выздоровеет, я лично ликвидирую его. Я также клянусь убить любого, кто попытается сделать это раньше меня!
Если вы не пожелаете принять мою клятву то, согласно Корабельного Устава, вы будите, обязаны, хотя бы не препятствовать мне в выполнении взятого обязательства. В противном случае я немедленно взрываю базу, — он достал маленький пульт и перевел его в боевое положение. — Одно мое движение и сдетанирует весь реакторный отсек. А теперь опустите оружие Ангелы!
Ветераны, еще до конца не веря в благополучное разрешение конфликта, с опаской выполнили его приказ.
К ним, с явным облегчением, присоединилась вся молодежь.
Елена таращила глаза и обиженно кривила рот. Ее снова, как девочку-первоклассницу, обвели вокруг пальца!
Офицер умело воспользовался давно забытом, но до сих пор не отмененным, приложением к Корабельному Уставу.
— Капустин и де Базиде, немедленно заступаете на охрану изоляционной камеры. Через четыре часа я вас сменю. А вы, товарищ старший лейтенант лучше спрячьте свой «пломбир», и не машите им как хреновый дирижер сломанной палочкой, — обратился Томазо, к Булгаковой. — Я сейчас уведу Ангелов на жилой ярус, тоже самое, одновременно, сделает под вашим чутким командованием молодежь. Не стоит драматизировать ситуацию! И мы, и вы пока остались при своем. Тем более что полчаса назад золотарцы сняли осаду, свернули полевые лагеря и начали уходить в степь к своим родовым стойбищам.
— Ну и что из этого?! — не унималась Булгакова.
— Ничего, — спокойно заявил Карлеоти, — мы просто победили и выполнили приказ. Неужели вы этому не рады, Елена Викторовна?!
Тишина продержалась в смотровой комнате около минуты.
— Ваша логика хоть и убийственна, но преступна лейтенант! — нейтрально констатировала Елена, намереваясь оставить последнее слово за собой.
— А ваша бесчеловечна. Поэтому я один, если понадобиться, отвечу за все! — Томазо убедился, что караул выставлен, и подал команду: — Ангелы, за мной!
— Новобранцы, за мной! — нехотя приказала Булгакова.
Обе группы вышли через двери попарно, подразнивая друг, друга подчеркнутым проявлением вежливости, и направились на жилой ярус разными маршрутами.
— Зря ты так рискнул!
— Я никогда ни рискую зря и знаю, что делаю!
— А, по-моему, не знаешь. К тому же мы упустили последний шанс спасти Константина. Там у камеры было самое удобное время показать этой выскочки наши клыки! — выразила общее мнение Дона, когда командование отряда собралось в ее кубрике.
— Ой, вот только не надо вешать на меня ярлык козла-провокатора. Сейчас все, повторяю ВСЕ поставлено на карту! — попытался оправдаться Карлеоти. — К тому же ситуация осложнена настолько, что требует от нас предельно взвешенных и продуманных решений, а не сиюминутных эмоций.
Вы же, по какой-то причине, совершенно позабыв об этом, словно упрямые кадеты-первогодки, решили разобраться с обычной армейской карьеристкой! Которой — грош цена, да и то в базарный день.
— Согласна. Здесь с тобой не поспоришь, — сдалась мулатка, но скрывать свое недовольство не собиралась.
— Ты бы лучше перестала дуться и доложила, на какой стадии находиться подготовка операции «Нирвана», — решил закончить этот никчемный спор лейтенант.
Дона вновь хотела возразить, но корпоративная необходимость в решение общей задачи заставила поглубже похоронить свое недовольство и, стиснув кулаки она четко рапортовала:
— Она почти завершена.
— «Почти», не ответ! — жестко потребовал подробностей ободренный ее покорность Карлеоти. — Или ты мне не доверяешь?!
— Энергия «свернута и упакована» в три аккумулятора, — торопливо доложил Кочетыгов.
— Детали и блоки для успешного возведения мини-реактора изготовлены, и загружены в транспортный флай, — поддакнул Брендон.
— Ясельный блок готов к эвакуации, — скрипя сердцем Дона, окончательно признала лидерство Томазо, оценив то, как лейтенант, из тихого и неприметного офицера, преобразился в сурового и требовательного начальника.
— Моя лаборатория может сняться в любую минуту. Замороженные материалы в наличии. Сохранность и поддержание жизненно необходимых функций при транспортировке и развертывании на новом месте гарантирую. — Заверил командование, попыхивавший сигарой, Власов.
— Три сутодачи сухого пайка загружены в тот же флай, куда мы раньше утрамбовали реактор.
— Спасибо, запасливый ты наш! — поблагодарил Геворкяна, Карлеоти. — Выступаем через двенадцать часов. Ярославцева забираем с собой при любом раскладе. Используем четыре флая: транспортник, сто одиннадцатый, и два огневой поддержки. Забираем самые лучшие! Они должны быть загруженные под завязку боекомплектом и топливом.
— Как будем эвакуировать Костю? — задал вопрос Волков.
— Ваши трудности, господа эскулапы! — неожиданно нервно отреагировал офицер.
