Монитор погас.
Булгакова задумалась, анализирую отрядное послание…
Интуиция настойчиво нашептывала ей: «Ангелы неспроста, удрали в степь. И дураку понятно, что Федерация не оставит их в покое. Рано или поздно Министерство обороны обязательно найдет предлог, чтобы вмешаться, а то и попросту уничтожить отряд. Они явно начали какую-то свою, новую, и непонятную ей игру… А что, если попробовать в нее ввязаться? Не-е-ет. Эти джентльмены настроены столь решительно, что оторвут голову каждому, кто вознамериться встать на их пути… А, может все намного проще! Бойцы действительно, подустав от трудов ратных, решили податься на вольные хлеба, и поселиться на Золотаре.
Пускай думают, что никто не вправе им препятствовать. Кому они мешают? Горстка жалких, недобитых космопехотинцев.
Лицензию на самостоятельную добычу золота им не видать как собственных ушей. Деньги, скопленные за годы службы, эти придурки вбухали в свой сомнительный проект. Федерация даже не станет о них мараться. Поэтому рано или поздно, они займутся противозаконной деятельностью и, как пить дать окажутся за решеткой. Признайся, что с их уходом многие проблемы решились сами собой. А флаи, энергия, ядерное топливо можно легко списать на боевые действия. Тем более что база совсем недавно подверглась почти полному разрушению. Вон, энергетики новобранцев до сих пор голову ломают над тем, как Брендон умудрился провернуть все восстановительные работы с такими минимальными затратами. А если бы Ангелы потребовали за выполнение контракта наличку?!»
Елена с удовольствием потянулась. Нет, ей определенно везло! Она повторно связалась с дежурным по базе и приказала разбудить и отправить в центр связи своего личного радиста, для передачи экстренного сообщения на Землю.
Настало время для победных фанфар и триумфального завершения задания!
Ярославцев сумел уцепиться за хвост, промчавшейся в образе черной кобылицы, реальности, и вскарабкаться на ее скользкую спину.
Битва «титанов» закончилась!
Они теперь находились в круглом, замкнутом пространстве, представлявшем собой небольшую цирковую арену.
Воскобойников сидел напротив и молился.
Костя попытался оторвать тело от мокрых опилок, но тщетно. Он настолько ослаб, что с величайшим усилием приподнял голову.
— Эй, диктатор Вселенной! Не делай умного выражения лица. Ты же все-таки бывший офицер спецназа.
— А-а! Жив еще, курилка? Смотри-ка даже, и шутить хватает сил? Как самочувствие? — Воскобойников оказывается, не молился, а медитировал. Он развернул до хруста в позвоночнике плечи и смерил Константина презрительным взглядом. — Я вижу, что первый раунд явно не пришелся тебе по вкусу!
— Лиха беда-начало! — Ярославцев внутренне содрогнулся, вспомнив те мерзости, которые ему пришлось испытать.
— Да нет, дружок. Это не начало! Это конец. Действие препарата закончилось и у тебя, и у меня. Однако я бодр и полон сил, а ты не в состоянии и губы переплюнуть. Не бойся! Дяденька добрый. Дяденька не убьет. Я приготовил тебе кое-что похуже! Покуда ты валяешься здесь, я раздобуду новую порцию зелья, вернусь на базу и уничтожу твою плоть, обрекая этим твою паршивую душонку на вечное скитание между мирами. Когда физическая оболочка станет для тебя недосягаемой, ты превратишься в несчастного, ищущего долгожданный покой, призрака и больше никогда не сможешь вернуться в привычный для тебя мир.
Константин попытался встать.
— Неужели ты хочешь воспрепятствовать мне?! — Воскобойников приблизился и склонился над поверженным капитаном, в надежде напоследок поиздеваться всласть.
Но Костя не предоставил ему такой возможности! За секунду он, телепатически связался с Зеей и, возопил о помощи!
Воскобойников вдруг с удивлением почувствовал, как мощнейший энергетический заряд заполыхал у него внутри. Он даже не успел испугаться и, рванувшись, как обложенный со всех сторон волчара, стал лихорадочно обретать плоть, пытаясь драпануть из этого измерения.
Но тщетно! Финал несостоявшегося диктатора был скоротечен и бесславен. Огромная шаровая молния безжалостно поглотила его и, превратив в комок космической плазмы, уничтожила, расщепив на атомы.
Замкнутое пространство вокруг Ярославцева обвалилось, как карточный домик.
Он наконец-то оказался на свободе и, не мешкая, вырвался на бескрайние просторы Космоса.
Превратившись в маленькую звездочку, и вытянувшись в иглу, капитан стремглав помчался к своему бренному телу. И хотя его путь был не близок, да к тому же полный опасностей, и неожиданных встреч с более сильными энергетическими субстанциями, он совершенно не беспокоился об этом. Ведь теперь его мысленно вела и физически оберегала целая планета…
— Браты! А ну, прихлопнули свои хлеборезки! Кажется, наш командир все-таки очнулся.
— Нет Изьяслав Ратиборович, вам снова померещилось.
— Я, Ратибор Изъяславович док, и привык когда мерещится «бить в бубен». Разуйте глаза и посмотрите на приборы!
Ярославцеву показалось, что он действительно проснулся в обычное рабочее утро у себя в кубрике, а голос погибшего Дармидонтова, так усердно спорящий с Власовым, просто наваждение.
— Без паники господа! Только без паники! — взволнованный фальцет Волкова напрочь развеял все сомнения.
«Как же вы все мне надоели!» — безнадежно посетовал на судьбу Костя и мужественно открыл глаза.
— Господь внял нашим молитвам братия и сестры! — отец Петр истово перекрестился. — Он вернул Душу нашего командира в столь трудный для общины час.
— Батюшка! Отступите-ка в сторонку! — не выдержал, и повысил голос, капитан, потому как все это нервозное кудахтанье начале его раздражать. — А то свет мне застит очи, и я не вижу, кто стоит подле меня. Нет! Все равно ничего не вижу. А посему! Отря-яд? Слушай мою команду…По фамильную перекличку приозвесть!
— Лейтенант Поленцова заступила дежурной по убежищу. Я, старшина Сомерс здесь мой капитан! — быстро ответила за подругу Дона.
Костя вздрогнул и с трудом удержался от восторженного возгласа: «Марина! Моя Мариночка жива!»
— Андрианов.
— Де Базиде.
— Веселова.
— Грызлова.
— Нуриев.
— Баксон.
— Дормидонтов.
— Рогов.
— Брендон.
— Кочетыгов.
— Лорети.
— Корлеоти.
— Геворкян.
— Капустин.
— Волков.
— Сотник.
— Зимин…
Когда перекличка закончилась, Ярославцев сощурился и, усевшись на реанимационном столе, подобрал под себя ноги.
Его, почему-то сильно мутило, но героическим усилием воли он подавил приступ тошноты, и спросил у Власова:
