Его подчиненные были удивлены не меньше, потому что знали об этом древним обычаи лишь из учебника по истории военного искусства. Они быстро расселись возле главного монитора полукругом и притихли, сгорая от любопытства.
А на экране две фигуры, в пешем порядке и без оружия, с развивающимся белым полотнищем, уверенно приближались к штабу.
Растерянные часовые, соблюдая Устав, отдавали им воинское приветствие и беспрепятственно пропускали через боевые порядки спецназовцев.
Генерал вручную прибавил увеличение.
— Матерь Божья! Этого не может быть! Ярославцев и Дормидонтов? — воскликнул шокированный офицер Главного разведупраления.
— Полностью разделяю ваше удивление капитан! По нашим данным Дормидонтов погиб месяц назад, а Ярославцев скончался примерно в тоже время от неизлечимой инфекции. — Командующий бригадой тоже чувствовал себя явно не в своей тарелке.
— Значит, один воскрес, а другой выздоровел?! — подколол начальников командир танковой рот.
— Сейчас не время для шуток, господа! — назидательно урезонил его Колокольников, неотрывно следя за космопехотинцами.
— Мы еще не начали бой, а противник по уши завалил нас сюрпризами. Не нравится мне все это! — высказал вслух свои опасения еще один офицер.
— Наверное, вы все-таки правы капитан. Прежде чем атаковать их убежище, нам следовало бы провести серьезную разведку боем.
— Вечно вы все усложняете майор! — выплеснул на заместителя свое раздражение генерал, и к удивлению для всех уважительно обратился к разведчику: — Капитан Юджин Смит?
— К вашим услугам сер! — едва скрывая удовлетворение, отозвался тот.
— Если уж вы действительно так хорошо осведомлены, то поясните нам, что за боевая раскраска нанесена на физиономию капитана Дормидонтова. Он что возомнил себя индейцем?
— Хуже сер! Дормидонтов является лидером неформальной организации «Братья славяне». Ее члены крайне фанатичны и хорошо натасканы в боевом отношении. Это спаянная железной дисциплиной группировка, образованная им для каких-то целей внутри отряда. Можно сказать: «Государство в государстве», со своим бытом, обычаями и традициями. А раскраска на нем сугубо ритуальная.
Согласно, древнеславянским летописям, она наносилась на лица геройски погибших в сражение воинов перед самым погребением. По-моему этот парень откровенно демонстрирует нам свою решимость.
— Может, накроем их залпом из лучеметов и начнем штурм? — неуверенно предложил Главный инженер бригады, поигрывая десантным ножом.
— Нельзя! — категорично возразил генерал. — До окончания ультиматума два часа. У нас связаны руки! И я, тем более, не собираюсь войти в историю военного искусства как истребитель парламентеров. Это преступление против правил ведения войны. Опускайте центральную аппарель… Навести порядок на столах… Спрячьте пивные банки… По местам макаки, живо, живо!!!
Вскоре Ярославцев и Дормидонтов степенно и торжественно поднялись на борт флая.
— Ну вот! Отчизны — блудные сыны пожаловали! — заворчал себе под нас комбриг, однако, будучи наслышан о заслугах Ярославцева, и в душе преклоняясь перед смелостью космопехотинцев, воздержался от открытой демонстрации неприязни, и принял их, привстав за раскладным столом.
— Располагайтесь товарищи офицеры, и постарайтесь как можно быстрее доложить нам цель вашего визита? — с вымученной вежливостью поинтересовался старик.
— Капитан Ярославцев сер.
— Капитан Дормидонтов сер.
Офицеры, как положено, отдали воинское приветствие и устроились рядом, на складных стульчиках.
— Разрешите уточнить сер, — Костя сложил руки на груди, и смотрел генералу прямо в глаза, — с какой целью вверенная вам бригада окружило наше убежище?
— Стоп капитан! — последние капли политкорректности отскочили от Колокольникова как от раскаленной плиты. Командующий побагровел: — Вы, что уважаемый с дуба рухнули?! Вот уже вторые сутки, как мы торчим на Золотаре, и давно уже дали ответ на все ваши «Почему?» в ультиматуме.
— Прошу прощения сер! Ультиматум это бумага. Она стерпит все. Некоторое время назад я благополучно вышел из комы. То, что довели до меня подчиненные это одно. Я же всегда предпочитаю лично разобраться в ситуации.
— Нам с вами не о чем говорить, и не в чем разбираться капитан! Министр обороны обвинил отряд в дезертирстве и приказал мне вернуть вас в строй, или уничтожить! — генерал опустил глаза, делая вид, что занять поисками ручки в одном из пеналов стола.
— Покажите, пожалуйста, этот приказ, а к нему выписку из приговора арбитражного суда, в которой мы официально признаны дезертирами.
— Распоряжение мне отдано устно!
— Сер понимает, в какое щекотливое положение его поставило вышестоящее командование?
Мы не собираемся возвращаться, и вам придется, по окончанию срока ультиматума, атаковать хорошо укрепленное убежище. Заявляю, что ваше наступление провалится, вы слетите с должности за бездарно проведенную операцию и замучаетесь подписывать похоронки. Не лучше ли сохранить бригаду? Тем более, сейчас, когда идет война, и каждый толковый солдат оценивается на вес золота. А вы, и ваши подчиненные хорошие солдаты! И последний довод в мою пользу. Вы начинали службу рядовым Космической пехоты и кому, как не вам известны наши традиции. Мы не сдадимся не при каких условиях! вы угробите своих подчиненных, я своих. И кому от этого станет кисло?
— Предлагаете мне отступить?! — генерал привстал с места, а крутившиеся, тут и там, командиры боевых групп замерли, ожидая скорую развязку.
— Нет сер. Я знаю, для вас это равносильно самоубийству, — попытался успокоить его Ярославцев. — Продлите, под любым предлогом, срок действия ультиматума на четыре часа, и вы без боя овладеете убежищем.
— Куда же, в таком случае, денетесь вы?
— Это наша забота сер.
— Но я не выполню приказ! — уперся как мамонт Командующий. — Я обязан вернуть вас в строй!
— Мы никуда не вернемся.
— Вы свободны капитан! Через час, сорок, я штурмую убежище.
— Плохо, что вы не оставляете нам выбора! — с нескрываемым сожалением подытожил Константин.
— Сер, воевать, не торговать! Уж вам то, боевому генералу это известно! Мы не блефуем сер. Бригада сломает зубы о наш укрепрайон. Не верю, что бы вам совершенно наплевать на подчиненных. Положить, за «здравие желаю», не одну сотню классных бойцов, из-за каких-то четырех часов, глупо! — Дормидонтов, аж захлебнулся от скорой речи, и подскочил не в силах сдержать негодование. — Или для вас они, — Ратибор обвел руками командиров групп, — пушечное мясо?!
— Капитан! Прекратите пропаганду! — громко одернул его Ярославцев. — Господа сделали свой выбор. Ведь верно лейтенант?! — обратился Константин к одному из офицеров. — «Все против нас, но мы звездный спецназ»! Умрешь за Командующего братан?
